Если бы Виктор был здесь, я бы повернулся к нему и сказал: «Давай словим кайф».

Но его не было. И я был под прицелом камеры. И это больше было не для меня. Это больше было не для меня.

Я взглянул на Джереми.

Он сказал:

— Что думаешь?

Я сказал:

— Я желаю, чтобы Виктор вошел в эту дверь.

Камера была направлена прямо на меня. Бейби выигрывала эту игру безальтернативно. Мой мозг заработал, в поисках какой-то тяги, какого-то способа обратить это в свою пользу, но ничего не вышло.

Джереми сказал:

— Этого не случится. Мы должны работать с тем, что имеем, — он помолчал. — Какой способ, Коул?

Смехотворный вопрос, потому что это судно с треском уплыло прочь.

Мой телефон завибрировал из-за сообщения. Оно было от Изабел. В нем говорилось только: «Тебе лучше записывать что-то, под что я смогу танцевать».

Я так и делал, но оно пропало. Я представил, как звучал бы трек, пока она танцевала под него. Потому что это была и выдумка, и воспоминание, я четко знал, как будут чувствоваться ее бедра, прижатые к моим. Изабел Калпепер, идеальная десятка.

Я хотел эту золотую звезду.

И тогда как будто туман в моей голове рассеялся. Я повернулся к камере Ти.

— Ты записывал все это время, верно?

— Ох, эй, — встревоженно сказал Ти. — Ты знаешь, это моя работа. Я…

Я махнул рукой, прерывая его.

— Я просто хотел убедиться, что у тебя есть то, что мне было нужно. Давайте сделаем это.

Джереми усмехнулся.

В свой первый день на посту Виртуального Коула Сент-Клера я провела много времени в Интернете. Не только потому, что публиковала обновления, но и из-за того, что исследовала то, каким образом Коул смотрел на мир. Я вдруг осознала, что знаю всего несколько его песен, так что я слушала музыку в одном наушнике, пока инструктор курса СПМ показывал фильм в темной комнате. Оставшиеся песни я слушала по дороге к «Блаш». Я никогда не читала его интервью, поэтому открыла сайты и пролистывала их, пока Сьерра прикалывала к моей одежде разные куски ткани в подсобке. Пока она их откалывала, я прослушала часть материалов «Наркотика: за группой». После того, как она отпустила меня закрыть магазин, я посмотрела видео групп, которые Коул хвалил в своих записях или упоминал в интервью.

Я узнала, что маленький жест рукой, который я заметила в первом эпизоде, значил, что Коул собирался представить что-то новенькое или вычудить какой-то виртуозный музыкальный отрывок или танец. Я записала это. Или, вернее, сделала мысленную заметку, что он никогда случайно не показывал этот жест, когда был со мной. Он не принадлежал реальному Коулу, а был частью его шоу. Он, должно быть, был придуман для этого.

Я узнала, что у него была вечная шутка с журналистами, которая заключалась в том, что они каждый раз спрашивали, чего он боится, а он всегда отвечал «ничего».

Из интервью двухлетней давности я узнала, что большинство песен он написал в машине или в душе, или во время сеанса в кинотеатре, или обжимаясь с девушками на одну ночь.

После этого я больше не хотела узнавать что-то еще. Так что вместо этого я посмотрела Бейби Норс.

Ближе к концу своей смены я позвонила Коулу. Когда он ответил, я услышала легкую музыку на заднем фоне, включающую в себя записанный голос Коула. Этот звук пустил странные слабые мурашки по моей коже.

— Ты закончил со своей домашней работой?

— Почти. Она усложнилась. Тем не менее, я и правда хочу свою золотую звездочку.

— Почти не считается, — ответила я. Я нажала на гиперссылку статьи о Бейби. Ее лицо улыбалось мне, открытое и доброе, рядом с заголовком о смерти ребенка.