Каждому в Корейском Квартале было что-то нужно, и никто не притворялся, что это не так. Тут было не очень красиво, но достаточно по-городскому для меня. Улицы были широкими и без всяких деревьев; все, что не было жилым зданием, являло собой магазинчики, а все, что не было магазинчиком, было сделано из бетона. Большинство стен были разрисованы граффити. Не такими хорошими граффити как в Венисе, другими. Сплошные девизы банд и хорошо выполненные панно о мерзких вещах. Моим любимым было о волках на убое. Тем не менее, там не было никакой крови — только бабочки. Как Корейский Квартал для меня. Они пришли в красоту Лос-Анджелеса, все такие реальные и жестокие, но в нападении на Лос-Анджелес просто стали частью его красоты. Это была жадная магия Лос-Анджелеса. Он бросил вызов всем желающим и превратил их в часть самого себя.

Я припарковала внедорожник, скользнув кредиткой по терминалу, и внутрь мы пошли пешком. Когда мы шли в ресторан, парни за углом противоположной улицы заулюлюкали. Я думала, это предназначалось мне, пока один из парней не показал Коулу фак и не прокричал «Наркотика!», чтобы убедиться, что Коул понял, что это ему.

Коул, колючий и взвинченный от чего-то, что случилось во время его сегодняшней фотосессии, оглянулся на них через плечо. На секунду я испугалась, что он собирался выкинуть что-то, из-за чего его зарежут, но он просто послал им знак мира. Потом он отвернулся, несмотря на их шумные ответы. Покончил с ними. Просто покончил.

Ресторан «Юзу» был японским местечком, расположенным в апокалиптическом торговом центре на окраине Корейского Квартала. Это были четыре наполовину заброшенные этажа с тусклым освещением, соединенные между собой древними эскалаторами. Все магазинчики, что до сих пор оставались открытыми, имели на двери надпись на корейском.

Мне нравилось приходить сюда из-за хорошей еды, но также потому, что это казалось тем местом, которое нельзя найти, просто поискав в Интернете. Придется использовать что-то реальное. И нужно на самом деле от всей души плевать на то, что там тебе говорят другие люди.

Мы поднялись вверх на эскалаторе. На мне был кружевной топ, и рука Коула уже пробралась под край и лежала на моей голой пояснице. Я ответила тем же. Его спина была гладкой и прохладной под футболкой «горд быть канадцем». Но он был каким-то рассеянным. Его глаза сузились, глядя то на магазинчики, то на меня. Мышцы на челюсти немного задвигались.

— Что? — спросила я. — Просто скажи это.

Он произнес:

— Думаю, я бывал здесь раньше.

— Думаешь? Это место кажется мне довольно запоминающимся.

— Я мог быть не в том состоянии, чтобы запоминать.

Мне не нравилось думать о Коуле, приходящем сюда за очередной зарубкой во время тура, так что я больше ничего не сказала. Мы ехали на эскалаторе молча, потом сделали два шага до следующего и поехали на нем в тишине. Я повела его ко входу в «Юзу». Коул взглянул на надпись на двери, которая гласила: «Мы оставляем за собой право на отказ в оказании услуг или доступа любому лицу».

Внутри нас провели мимо полупрозрачного экрана в удивительно уютный зал. мы пришли рано, потому что я всегда была пунктуальной или еще лучше. Бейби все еще не было. Я проскользнула на одну сторону тусклой кабинки, а Коул уселся на другой. Он наклонился через стол, удерживаясь на локтях, вторгаясь в мое личное пространство, сдвигая набок бумажный фонарик и скидывая меню.

— Просто скажи это, — произнес он. Я подняла руку. Сказать что?

Хозяин рядом со столиком прочистил горло. Он выглядел очень раздраженным из-за Коула.

— Не желаете чего-нибудь выпить?

— Воды, — сказал Коул. — И колы. И еще воды.

Я презрительно посмотрела на хозяина.

— Мне воды, пожалуйста.