Наташа продолжала неподвижно сидеть на чертовом стуле, ни на что не реагируя. Она его беспокоила. С ней явно было что-то не так. Наверное, шок сказался.

— Наташа, мы в кафетерий. Тебе что-нибудь купить? Чай? Кофе? Поесть?

На секунду она оторвалась от разглядывания своих рук. Уставилась на него тем самым немигающим взглядом. И медленно покачала головой из стороны в сторону. Русая прядь упала на лицо, и Наташа заложила ее за ухо.

— Будь здесь. Мы скоро придем, — непонятно зачем скомандовал Глеб. Наташа послушно кивнула.

Громов тоже кивнул. Постоял еще немного, в не свойственной ему нерешительности переминаясь с ноги на ногу, но все же двинулся прочь по коридору. С Ларкой нужно было поговорить. И чем быстрее это случится — тем лучше. Для них всех. Особенно для Лариски, ведь если она не заткнется… Если не перестанет давить на Наташу… Он может и не сдержаться.

— Куда ты?

— Здесь есть какой-нибудь буфет?

— Ты что — проголодался?!

— Кофе хочу. Да и тебе не мешает что-нибудь выпить. Успокоиться.

— Думаешь, это так легко, да? — взвилась женщина.

— Нет. Не думаю. Но твоя истерика — тоже не выход.

Ларка открыла рот, но осеклась, наткнувшись на его предупреждающий взгляд. Отвернулась. Растерла пальцами виски. И снова на него взглянула:

— Он — все, что у меня есть, — прокаркала, с трудом выталкивая из мучительно сжавшегося горла слова.

— Я знаю, Лара. Мне очень жаль. Но тебе нужно быть сильной. Истерикой ты ему не поможешь.

Она всхлипнула. Крупная слеза сорвалась с ресниц и упала на щеку.

— Ты прав… Просто это… слишком.

— Мы найдем этих уродов.

— А что это даст, если мой мальчик…

— Ну, все… Давай. Выдыхай! Лар, это неизвестно сколько продлится. Тут держаться надо, понимаешь. Иначе сгоришь.

— Хорошо…

— Вот и отлично. Пойдем…

Громов поймал пробегающую мимо медсестру и узнал у той насчет кафетерия. Пришлось спуститься на два этажа. За это время Лариска немного пришла в себя. Слезы высохли, хоть глаза и были все еще воспаленными.

— Может быть, нам не стоило уходить? Вдруг что-то случится и…

— Мы тут же поднимемся. Там же… Наташа. Она тебе сообщит.

— Наташа! — фыркнула Ларка и брезгливо поджала тонкие губы. Глеб вздернул бровь, удивленный такой реакцией.

— Ты как будто её не очень жалуешь… — осторожно заметил он, забирая заказ из рук худой, как палка, буфетчицы — два картонных стаканчика и тарелку с бутербродами. Он в таких заведениях не ел уже… лет пятнадцать. Не меньше… Ну, нечего. Поди, не обломится. На службе он в таких передрягах бывал, что чего только ему жрать ни приходилось. От крыс до змей, коими кишели пустыни.

— Не жалую? Да… наверное. Да ты не подумай, она неплохая. Просто… странная какая-то.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, чудная. Не от мира сего. Знаешь, есть люди всякие с отклонениями? Вот Наташка из тех. Есть в ней что-то такое… — Ларка снова растерла лицо ладонями и воткнулась взглядом в свой стаканчик. — Она поздний ребенок. Мать ее далеко за сорок родила. Может, это как-то сказалось. Всякие дауны ведь тоже у позднородящих на свет появляются…

— Постой. Я ничего не понимаю. Что ты хочешь сказать?

Глеб подобрался.