Социальные службы давно порывались ребёнка у матери изъять, вот и сейчас в очередной раз встал этот вопрос. А полиция расследовала появление на теле ребёнка следов насилия.

Сам ребёнок сидел неподалёку и смотрел в одну точку. Он ни в какую не хотел объяснять появление синяков и ссадин на теле. Лучшие психологи не могли разговорить его. Оторвавшись от бумаг, женщина посмотрела на мальчика:

— Курт, может, ты всё-таки расскажешь мне, что с тобой произошло?

Мальчик по привычке мотнул головой, но тут же поднял взгляд.

— Возьмите меня с собой, — попросил он, глядя на неё чистыми голубыми глазами.

— Тебе плохо? — спросила она, словно поддавшись гипнозу — ты хочешь уйти?

— Да, — тихо ответил он, — а у вас нет детей.

— Откуда ты знаешь? — Вздохнула она. Ей было тридцать семь лет, а детей, как и мужа, действительно не было. Нерастраченный материнский инстинкт иногда давал о себе знать.

— Просто знаю, и всё. Так что, возьмёте? — в голосе мальчика слышались взрослые интонации.

— Это не так просто, — она растерялась, но тут же взяла себя в руки, — для этого ты должен будешь сказать то, что нужно.

— Хорошо… мама. Я это сделаю, — мальчик хитро улыбнулся и замолчал…

* * *

…Балтазар сидел за столом переговоров с неизвестным тёмным магом. Пришло время прекратить войну, маги с болот сами предложили переговоры, нужно было пользоваться.

— Итак, — с важным видом начал архонт, — наше первое и главное условие — полный запрет некромантии. Тот, кто поднимет мёртвого, достоин наказания, причём очень жёсткого.

— Вы до сих пор ничего не поняли? — неизвестный маг скорчил презрительную гримасу, — некромантия для нас — не цель, а средство. Вы призываете солдат в армию, мы поднимаем мёртвых для защиты. Если на нас не нападать, нам не нужны мертвецы, можете мне не верить, но для меня запах мертвичины такой же омерзительный, как и для вас. Да и человеческие жертвоприношения требуются нам в исключительных случаях, думаю, для этого вполне хватит преступников, приговорённых к смерти. Если, конечно, вы не используете их сами. Давайте уже не будем кривляться и перестанем делать вид, будто существует белая и чёрная магия. Магия одна. И у нас, и у вас. Одинаковая.

— Примем решение о прекращении боевых действий, — объявил Балтазар, — а условия обсудим позже. Главное пока: никаких враждебных проявлений, ни с нашей стороны, ни с вашей.

— Согласен, — объявил маг, — скрепим печатью дружбы?

Балтазар коротко кивнул и вытянул руку ладонью вверх. На ладони загорелся маленький белый огонёк. Точно такой же возник на руке мага. Они протянули их для рукопожатия, но тут случилось непонятное. Оба огонька вдруг погасли и рассыпались чёрной трухой. Попытки вызвать их снова успехом не увенчались. Маг в панике схватился за амулет на шее, а Балтазар, уже понявший чём дело, хлопнул в ладоши и громко захохотал.

— Красивая безделушка, — весело произнёс он, утирая слёзы. — В базарный день можно будет выгодно продать. Ты ведь раньше был торговцем, Клаус? Теперь ты снова им будешь. Если у меня получится выпросить у президента амнистию для всех вас.

— Неужели… — чуть не плача сказал бывший маг.

— Магии в мире больше нет, — объяснил ему старик и снова захохотал…

* * *

…два бога, демона, просто чудесных создания, стояли на вершине полуразрушенной пирамиды.