Я упал на землю, больно ударился спиной, хотелось завыть и скорчиться, но времени на это не было, я вскочил и со всей возможной скоростью кинулся уводить своих. До выхода было метров пятьдесят, должны успеть, такое массивное здание не может сложиться в один момент. Эванс взвалил на плечо так и не пришедшего в себя Сэма, вокруг нас падали камни, пол под ногами вставал на дыбы, трескался, огромные плиты переворачивались, проваливались куда-то вглубь фундамента.

К проходу мы успели. И ни один из падающих камней нас не задел. Свод ворот рухнул сразу после того, как мы выскочили наружу. Пирамида продолжала разваливаться. По зеркально гладкой облицовке шли огромные трещины, края которых расходились в стороны, куски плит отрывались и скатывались вниз, разбиваясь на куски от удара об землю.

Мы медленно шли через площадку, следовало бежать, но сил уже не было. Даже могучий Эванс едва переставлял ноги. Собственно, а был ли смысл бежать? Скорее всего, весь остров погибнет, в лучшем случае, от него останется вулканический риф посреди океана. А если так, то зачем перемещаться. Проще сесть на любое место и ждать своей участи. Так мы и поступили, увидев, что дороги, заваленной трупами, больше нет. Только провал в земле. Эванс просто сел на землю и положил голову Сэма себе на колени. Мальчик в бреду что-то шептал, но слова разобрать не получалось. С тоской посмотрев на небо, Эванс скрипнул зубами и опустил голову. Всё.

Вдруг из пустоты раздался голос:

— Я вижу, что вы недовольны. Это так? — надо полагать, голос этот принадлежал Фёдору.

— Нет, что ты, Фёдор, у нас всё в порядке, — язвительно ответил я, — нам очень нравится сидеть, истекая кровью, на острове, который вот-вот развалится и потонет в океане.

— А ещё больше нам нравилось воевать с гниющими мертвецами, убегать от смертельных заклятий, жечь ведьм и магов. Получать раны в схватках с нечистью и терять друзей. Это наше любимое занятие, — в том же тоне добавил Эванс.

— Да, юмор человеческий — это то, чего я никогда не пойму. Но не могли бы вы сказать серьёзно, чего вы сами хотите?

Всех опередил внезапно очнувшийся Сэм, он открыл глаза, пристально посмотрел в говорящую пустоту и через силу проговорил:

— Я хочу, чтобы всего этого не было…

Вокруг нас закружился водоворот фиолетового тумана, менялись местами горы и океан, полуразрушенная пирамида и площадка перед воротами, свет неба померк, и всё вокруг поглотила полная непроглядная тьма…

Эпилог

Я сидел и пялился на стену. Что-то мне не нравилось, что-то было не так, непривычно и странно. Через некоторое время до меня, наконец, дошло: смотрю я обоими глазами, левый глаз открывается и закрывается свободно. Пришлось даже поморгать, чтобы убедиться в этом. А перед глазами обои с идиотским рисунком, что бесили меня в съёмной квартире, а сам я сижу за столом и слегка пьян.

— Так вот, Витя, — раздался справа голос Кривого, — говорю тебе, работа — не бей лежачего. Рядом постоишь для массовки, больше ничего не требуется. Мы бы сами обошлись, да больно уж пациент ненадёжный, за версту от него кидаловом пахнет. Вот и стараемся сделать так, чтобы мыслей у него дурных не было. Сделаем дело и разбежимся.

Он взял бутылку и разлил водку по двум стеклянным стопкам.

— Олег, ты меня знаешь, — я изо всех сил старался говорить спокойно, хотя внутри всё кипело и грозило прорваться наружу, — при всех моих недостатках, я работяга простой. Можешь меня дураком назвать, но вот не хочу. Не хочу и всё. Я собственным горбом зарабатывать привык.