Бесшумно выйдя из палаты, он провёл пятернёй по чёрной с сединой шевелюре. На нём были брюки от костюма из ткани в узкую полоску — пиджак висел на спинке стула у кровати дочери. Белая рубашка на нём помялась, запонки были вынуты, чтобы не мешали закатать рукава. Ребус почему-то не думал, что дорогие с виду часы на его левом запястье были подделкой. Галстук он снял и расстегнул верхние пуговицы рубашки, так что проглядывал треугольник седеющих волос на груди.

— Мистер Трейнор, — сказала Кларк, — мы из полиции. Скажите, как дела у Джессики?

— Всё в порядке, — сказал он после паузы. — Спасибо.

Глядя на загар Трейнора, Ребус пытался угадать, какого он происхождения — искусственный или естественный, после зимних каникул. Скорее всего, второе.

— Появилась какая-нибудь ясность относительно того, что случилось? — спросил Трейнор у Кларк.

— Мы не думаем, что столкновение было спровоцировано другой машиной, если вы об этом. Вероятно, обычное превышение скорости…

— Джессика никогда не ездит слишком быстро. Она сверхосторожна.

— Но у неё мощная машина, сэр, — заметил Ребус.

— Она ни в коем случае не стала бы гнать, так что давайте эту версию сразу исключим.

Ребус посмотрел на туфли Трейнора. Модельные, чёрные, с перфорацией. Преуспевающий бизнесмен, с головы до пят. Говорил он с английским акцентом, но без аристократизма. Ребус вспомнил о возрасте Джессики по записям из папки Кларк: двадцать один.

— Ваша дочь учится? — спросил он, и Трейнор кивнул. — В Эдинбургском университете?

Ещё один кивок.

— И какая у неё специализация? — вставила Кларк.

— История искусств.

— А курс?

— Второй.

Трейнор начал проявлять нетерпение. Он через стекло смотрел на дочь. Её грудь едва заметно поднималась и опускалась.

Я должен вернуться к ней…

— Мы хотели бы задать Джессике несколько вопросов, — сказала ему Кларк.

Он посмотрел на неё.

— Каких, например?

— Мы хотим убедиться, что ничего не упустили.

— Она спит.

— Может быть, вы попробуете её разбудить?

— Да у неё всё болит.

— Что она вам сказала об аварии?

— Сказала, что ей жаль машину. — Трейнор снова взглянул в окно. — Это был подарок на день рождения. Стоимость страховки сопоставима со стоимостью машины…

— Она говорила что-нибудь о самой аварии, сэр?

— Нет, но мне и в самом деле пора к ней.

— Позвольте узнать, где вы живёте? — спросил Ребус.

— В Уимблдоне.

— Это на юго-западе Лондона?

— Да.

— И когда вы вечером узнали о несчастье с Джессикой, последний самолёт на Эдинбург уже улетел. Вы сели в поезд?

— Я воспользовался частным самолётом.

— Значит, вы не спали всю ночь и полдня? Наверное, вам тоже не помешало бы вздремнуть.

— Я час-другой подремал на стуле.

— Тем не менее… Ваша жена не смогла к вам присоединиться?

— Мы разведены. Она живёт во Флориде с другим человеком. Он в два раза моложе её, называет себя «личный тренер».

— Но вы ей сообщили о Джессике? — спросила Кларк.

— Нет пока.

— Вам не кажется, что она должна знать?

— Она нас бросила восемь лет назад. Звонит Джессике раз в год на Рождество.