— Я знала тебя под другим именем. Павел Дуров. А теперь ты Великий Магистр.

Видимо, она намекала на прошлое, когда подвезла меня до города, избавив от столкновения с безумцами. Но я не считал нужным благодарить за то, за что ей уже заплатили, и молчал, не реагируя на ее паузы.

— Говорят, ты универсальный решатель проблем. Находишь способы сделать то, чего не могут другие.

Она говорила немного томно, словно пыталась одной интонацией соблазнить меня на расстоянии. Но в моем гареме было уже достаточно подружек, чтобы западать на каждую юбку. И меня ждали дела поважнее, чем этот разговор.

— Ближе к делу, — сказал я нетерпеливо.

— Ты все еще хочешь встретиться с хранителем? — спросила Рыжая.

— Да, — ответил я, не колеблясь.

— Он ищет кое-что. Комплект линз, и какое-то устройство для их активации. Ничего не знаешь о подобном?

— Нет, — ответил я, вспоминая свои эксперименты в лагерях безумцев.

— Тот, кто поможет ему в поисках, наверняка удостоится аудиенции с ним. И будет щедро вознагражден.

— И почему ты мне это рассказала? — спросил я. — Хочешь заключить союз с моим альянсом? Ищешь точки соприкосновения?

— Когда-то хотела, — призналась девушка. — Когда вы были самыми влиятельными.

— А сейчас? — я даже непроизвольно вытянулся. — Сейчас мы не самые влиятельные?

Рыжая посмотрела на меня, сначала удивленно, потом насмешливо. Насмешка была недолгой, но от меня не укрылась.

— Поиски затянулись, — сказала Рыжая ровным тоном. — Хранитель обеспокоен, а это всегда плохо сказывается на окружающих. Если ты действительно Великий Магистр, найди эту чертову штуковину, и я возьму тебя в долю на хорошую изумрудную долину. Может, возродишь былое могущество.

Она усмехнулась, на сей раз открыто, и первой оборвала соединение.

Эта наглая валькирия думала, что я займусь поисками в ту же секунду, как закончится разговор. Но первое, что я сделал, это швырнул в стену бокал с вином. А потом собрал совет альянса и объявил о том, что мы начинаем Большую войну.

Былое могущество? Былое? Черта с два.

Расстрельный список врагов был готов давно, и регулярно пополнялся. Кажется, не все в моем альянсе были довольны такой постановкой вопроса, но мнения несогласных меня не интересовали.

Я не стал юлить, и произнес перед советом альянса пламенную речь, суть которой сводилась к следующему: мы берем под контроль весь мир, все исследованные провинции, со всеми лагерями, шахтами и долинами. Кто не с нами, тот против нас. И пусть уходит прямо сейчас.

Никто не ушел. Ну, кроме парочки недотеп, решивших сыграть в благородных рыцарей. Они стали первыми, но не последними. Большая Война — это война из тех, что никогда не заканчиваются.

— Великий Магистр, разрешите обратиться.

— Ты уже обратился. С чего бы это ты сегодня такой официальный, Гумилев?

Он мне тоже не нравился в последнее время. То есть, думаю, он мне не понравился с самого начала. Весь такой неискренний, недоговаривал что-то, скрывал постоянно. Как будто свой игрок в чужой команде. Но в последнее время он стал особенно скрытным, и особенно назойливым.

— Согласно официальной статистике, у вас самая сильная армия во всех исследованных провинциях.

— Да, — подтвердил я. — И поэтому все они хотят меня слить! Проклятые ублюдки, нищеброды… как же я их ненавижу, этих завистливых тварей. Я справлюсь с любым из них, с десятком любых. Но не со всеми. Впрочем, это временно.

Гумилев не любил, когда я так говорил. Поэтому иной раз я специально произносил эти слова, чтобы понаблюдать за его эмоциями.

— Знаешь, Гумилев… Я тебе не доверяю. Может, тебя купили? Может, кто-то нашел способ отдавать приказы командирам чужих городов? — размышлял я, глядя на него.