В горле саднило, но каждое слово выговаривалось внятно, с приятной хрипотцой. Однако внутри меня кипела ярость.

— Скинлин… — Джафримель присел на кровать рядом со мной. Неужели в его голосе прозвучало сомнение?

— Он был… хорошим человеком, — сказала я.

«С точки зрения демона?»

Но я несправедлива: Джафримель пытался быть добрым. Я сглотнула стоявший в горле ком с привкусом желчи и повторила:

— Был.

Я опустила голову и уставилась на снимок искалеченного тела Эдди: мертвые глаза смотрели на меня с осуждением.

— Боги всевышние! — потрясенно прошептала я, словно меня ударили.

— Можешь на минутку успокоиться?

Джафримель откинулся назад и развалился на кровати, опершись на локти. Странная поза, особенно для того, кто привык всегда держать себя под контролем. Он казался уязвимым: волосы взъерошены, живот как будто подставлен под удар.

«О чем он говорит? Я сегодня нашла свою подругу мертвой. Свою единственную подругу. Какое тут спокойствие?»

Я покачала головой.

— Нет.

Сила моего голоса заставила задребезжать лампу. Перстни сверкнули, выбросив золотые искры в заряженный взвихренный воздух.

Мною овладело непреодолимое желание выхватить меч и изрубить в куски здешнюю бесчувственную отвратительную мебель, но я сдержалась, сглотнула горячую желчь и снова опустила глаза. Клинок в ножнах откликнулся тихим звоном.

Джафримель протянул руку, ухватил папку золотистыми пальцами и вытащил ее из моих безвольных рук. Над отелем пролетел самолет, в холле послышались чьи-то шаги. Постанывали от напряжения стены, я слышала даже слабый шелест собственных волос, скользящих по плечам.

Джафримель закрыл папку и отложил в сторону. Потом улегся на спину, сцепив руки на затылке под черными волосами. Я спиной чувствовала его взгляд, но не поворачивалась, рассматривая свои руки.

Черный молекулярный лак на ногтях, изящные демонские кисти, тонкие запястья.

— Мне нужно посмотреть. Я должна… начать поиски. Это мой долг.

— Знаю, — тихо отозвался он. — Но не сейчас, Данте. Не сейчас.

— Почему?

«Черт возьми, почему нет?»

— Сейчас ты все равно ничего сделать не можешь. Успокойся. Разве может охотник устремляться за добычей вслепую?

Его голос ворошил мои волосы, касался щеки. Свободное пространство наполняла беззвучная энергия его внимания: казалось, он в каждой пылинке, каждом волоконце ковра, каждом стежке на занавесках. Джафримель держался напряженно и настороженно.

Он был готов ко всему.

Возразить я, при всем моем желании, не могла. Я была так взвинчена, что запросто упустила бы что-нибудь существенное, даже чрезвычайно важное, взявшись за бумаги. А здесь нужна ясность мысли. Я должна быть холодна, расчетлива, логична. Должна!

И что же мне делать?

«Думай. Просто сиди и думай. Пораскинь мозгами».

Однако стоило мне немного посидеть спокойно, как у меня снова защемило в груди. Меня потянуло на воспоминания. Острые, как мой клинок, холодные, как океан, воспоминания о времени после убийства Сантино…

«Прекрати, Данте. — Я поежилась. — Не думай об этом».

Я приподнялась, чтобы встать с кровати, но Джафримель внезапно удержал меня за запястье и потянул. Я потеряла равновесие и, издав удивленный возглас, повалилась на него. Мой меч оказался между нами, портупея сбилась, разрядник уперся в бедро, а пистолет чувствительно надавил на ребро. Ножи в ножнах уткнулись в мои ребра и спину.

— Успокойся, — шепнул мне в самое ухо Джафримель, и от его дыхания тепло разлилось по моему телу. — Пожалуйста, Данте.

Я пнула его и вывернулась, отчего разрядник вдавился в мое бедро еще глубже.