Золовка сидела на кухне, попивая чай и болтая с Кэтти, которая, увидев Бонни, неопределенно улыбнулась, захлопнула книгу и исчезла в своей комнате.

– Видела ли ты более смышленого ребенка, чем Кэтти? – спросила Бонни, предчувствуя какую-то неприятность и желая отсрочить момент, когда узнает о ней.

Во взгляде Джиноа светились доброта и тревога.

– Кажется, я знаю кое-кого, кто тоже был смышлен не по годам, – сказала она.

Бонни села за стол и налила себе чай, готовясь к неприятным известиям. Джиноа казалась бледнее и изможденнее, чем обычно. Не в ее привычках было наносить визит в столь поздний час.

– Ребенок Фэрли? – спросила Бонни.

Слезы наполнили светло-голубые глаза, поблескивая на жидких ресницах.

– Бонни, со Сьюзен и ребенком все хорошо. Я здесь, потому что… Из-за Элая…

Сердце Бонни замерло, потом учащенно забилось.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, – быстро проговорила Джиноа, положив ладонь на дрожащую руку Бонни. – Элай здоров. – Она помедлила, затем продолжала. – Бонни, он собирается забрать у тебя Роз, если сможет. Он говорил самые ужасные вещи и заставил бедного Кэллахана собрать бумаги, чтобы объявить тебе… э-э… обвинить тебя в плохом влиянии…

«Плохое влияние». Бонни не сомневалась, что Элай использовал более сильное выражение, но Джиноа боится оскорбить ее, а к тому же очень испугана.

– Он действительно ненавидит меня, – тихо сказала она скорее себе, чем Джиноа. – Боже, он хочет отобрать у меня ребенка!

– Мы с Кэллаханом старались урезонить его, Бонни, – поспешно сказала Джиноа. – Элай не желает ничего слушать.

Бонни поднялась со стула, как во сне, подошла к раковине и встала там спиной к Джиноа, корчась от боли.

– Я не могу потерять ребенка. Элай не может так поступить.

Джиноа промолчала, да и о чем сейчас говорить. Через несколько минут она встала, подошла к Бонни и положила руку ей на плечо. Ушла она, даже не попрощавшись.

Бонни почти не спала ночью, она была во власти кошмаров. Потрясенная, разбитая, она пыталась что-нибудь придумать для себя и Роз, но в душе понимала, что у нее нет ни малейшего шанса выиграть борьбу с Элаем, если он обратится к закону. Какой судья примет ее сторону?

Вебб прибыл спозаранку в своей коляске и с пакетом провизии для пикника, приготовленным Эрлиной Кэлб, его хозяйкой. Бонни вдруг подумала, как это Эрлина Кэлб, женщина со столь же сомнительной репутацией, согласилась выполнить его просьбу. Ходили слухи, что Эрлина имеет виды на Вебба, изредка встречаясь с Бонни, она весьма недвусмысленно давала ей это понять.

При всем том Вебб хранил неколебимую верность Бонни.

– Боже, – пробормотал он, увидев ее, – ты выглядишь так, словно месяц не спала. Ты в порядке?

Бонни не могла ему ничего объяснить, по крайней мере, сейчас. Еще будет время сказать ему ужасную правду, когда они укроются от «жадных» глаз Нортриджа. Она покачала головой и с помощью Вебба забралась в коляску. Он осторожно посадил Розмари к ней на колени и, взяв в руки вожжи, развернул лошадей.

Они ждали, пока маленький паром перевезет их на другой берег Колумбии. Бонни, наконец, заговорила:

– Вода поднялась.

– Ничего страшного, – сказал Вебб, когда крепкий паром из цельных бревен приблизился к берегу.

Вебб въехал на него, улыбнувшись старому седому паромщику.

Хэм Фенвик уже прочитал новую статью в «Нортриджских новостях». Взмахнув газетой, он проговорил:

– Вот здесь, на первой странице вы пишете о том, чтобы кой-кому «наступить на мозоли», Вебб.