– Танцы все еще за доллар, душка Вебб, – крикнула рыженькая. – Приходи вечером в «Медный ястреб» и спроси Дороти.

Вебб ухмыльнулся, слегка покраснел и резко дернул вожжи. Крепкая гнедая рванула, и коляска тронулась.

Бонни высунулась из коляски, желая еще раз взглянуть на этих женщин.

– Вы им нравитесь, – простодушно заметила она, чувствуя облегчение оттого, что они уже не в поезде.

Вебб засмеялся.

– Платные партнерши для танцев, «шарманки». Им нравится любой, у кого есть доллар в кармане, – ответил он.

Шарманки! Чтобы еще раз взглянуть на них, Бонни так высунулась из коляски, что если бы Хатчисон не схватил ее за плечо, она упала бы на дорогу.

Бонни вспыхнула, заметив искорки смеха в глазах Вебба. Ей очень хотелось расспросить его о «шарманках». Продают они себя так же, как и свои танцы? Правда ли, что некоторые из них наживают огромные состояния, удачно выходят замуж и участвуют в респектабельном бизнесе?

Но с Веббом Хатчисоном Бонни, конечно, не могла говорить об этом, лучше уж при первом удобном случае она задаст эти вопросы Джиноа.

Знакомая кирпичная труба по—прежнему возвышалась над заводом, но рядом с Лоскутным городком появилось красивое здание. Ближе к центру были тюрьма, банк и издательство Вебба.

По дороге, покрытой опилками и конским навозом, двигались груженые телеги и фургоны. На одной стороне находилась столярная мастерская, на другой – новое, подозрительно заманчивое заведение, на фасаде которого красовалась вывеска: «У ЭРЛИНЫ».

– Что это? – спросила Бонни.

Казалось, Веббу не слишком понравился этот вопрос: он смущенно кашлянул.

– Меблированные комнаты. Кстати, я живу здесь, но надеюсь вскоре построить дом.

– Конечно, – поспешно согласилась Бонни, ее вовсе не интересовало, где живет Вебб. Теперь, оказавшись в родном городе, Бонни хотела взглянуть на магазин отца. Неприятно, конечно, что она не увидит там Джека Фитцпатрика – еще один повод для сплетен. Отец поспешно уехал в Ирландию через год после ее замужества, хотя он и завернул в Нью-Йорк, чтобы попрощаться с единственной дочерью, но ничего ей не объяснил. Он передал ей свое дело и отбыл в Лондон пароходом. С этого дня Бонни его не видела. Как-то от него пришло загадочное неграмотное письмо Джек Фитцпатрик, храни его Господь, плохо умел читать и писать. Он сообщал, что нашел работу в одном из баров Дублина, и напоминал Бонни, что магазин теперь принадлежит ей.

Хотя состояние отца и его странное поведение очень встревожили Бонни, она не сказала об этом Элаю, который, в отличие от покойного деда, не слишком благоволил к тестю и наверняка объяснил бы все пристрастием Джека к ирландскому виски. Из гордости она тайком от мужа предприняла кое-какие шаги, чтобы обеспечить отца хотя бы на первое время.

– Миссис Мак Катчен?

Бонни вздрогнула, с болью почувствовав, что сейчас она за три тысячи миль от своего прежнего дома, одинокая и без денег. Она с трудом улыбнулась.

– Извините, я задумалась.

– Мне показалось, что вы, ну, как бы это сказать – несчастливы, что ли, – заметил Вебб с искренним участием. – Что с вами?

Бонни быстро отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы.

– Я хотела попросить вас, – с трудом проговорила она, – отвезти меня в магазин моего отца, если это не трудно.

– Вашего отца, что? – спросил Вебб таким тоном, что Бонни быстро повернулась к нему.

Они подъехали к главной улице Нортриджа, и Вебб остановился, пропуская груженный лесом фургон.