– О! – воскликнула, изнемогая от страсти, Бонни и шире раздвинула ноги.
– Так мы все-таки живы? – усмехнулся Элай.
Бонни застонала и изогнулась.
– Да, живы, – пролепетала она. Жар охватил ее тело.
Палец, проникший в нее, ритмически двигался.
– Давай решим, что будем делать, раз уж мы живы, – сказал Элай.
Вопль рвался из груди Бонни, соски набухали, бедра погрузились в густую траву, как в нежный бархат.
– О! Мы должны…
Почему же он так спокоен, видя, как Бонни сгорает у него на глазах?
– Мы должны отпраздновать это! – она задыхалась.
Элай нагнулся и втянул ее сосок губами, слегка покусывая и облизывая его.
– Отпраздновать? – отозвался он, – как?
В вопле, который издала Бонни, были страсть и нетерпение.
– Неужели ты не понимаешь! – воскликнула она, вцепившись руками в его плечи. – Займись со мной любовью! О!.. Пожалуйста, займись со мной любовью!
Элай лег на Бонни и вошел в нее, а она, млея от наслаждения, впилась ногтями в его спину. Вдруг он остановился и взглянул на нее, с видимым усилием сдерживая себя.
– Я люблю тебя, Бонни, – сказал он.
Бонни так хотела Элая, что почти не слышала его. Только что избежавшая гибели, она стремилась насладиться жизнью. Она обвила его ногами.
Элай застонал, войдя в нее еще глубже, запрокинул голову и закрыл глаза. Медленно, так медленно, что Бонни задрожала от желания, он вышел из нее, затем также медленно снова вошел в нее.
Бонни раскинула руки в стороны, выдирая пучки травы, ее голова металась, а тело поднималось и опускалось в такт его движениям.
– Подожди, – шепнул Элай, – еще не время, Бонни.
– Не время! – простонала она. – Элай!.. Скорее! – Вняв ее мольбам, Элай ускорил темп.
Бонни в исступлении царапала землю, голова ее запрокинулась, она металась от наслаждения и, наконец, содрогнулась.
Они спали, обнявшись, в фургоне и проснулись глубоким вечером. Несмотря на голод, они снова занялись любовью, а потом заснули.
Проснувшись, Бонни увидела, что она одна. Было темно. Она так порывисто села, что ударилась головой о доски и вскрикнула от боли.
Откуда-то снаружи она услышала смех Элая и потрескивание костра.
– Пахнет едой! – воскликнула она, вылезая из фургона на четвереньках.
Элай действительно развел костер и жарил что-то вроде цыплят на вертеле, сделанном из сучков и прутьев.
– Как… откуда… – Бонни очень проголодалась.
– Где-то поблизости должна быть ферма, – сказал Элай.
Он уже оделся и удобно устроился возле костра.
– Эти цыплята гуляли без присмотра, поэтому я…
– Можешь не объяснять! – воскликнула Бонни, устремляясь к огню и на ходу обуваясь. – Как ты умудрился развести такой великолепный костер без спичек?
Элай улыбнулся.
– Как древние… трением. Тер палку о палку.
– Не все на это способны.
– Должно быть, остались искры от нашего любовного пыла.
Бонни обрадовалась, что в темноте не видно, как она покраснела. Мгновение спустя ее охватила тревога.
– Роз! – выдохнула она. Элай обнял ее.
– Не беспокойся, Кэтти и Джиноа позаботятся о ней.
– Но они думают, что мы погибли!
– Значит, наше возвращение будет для них приятным сюрпризом.
Цыплята, подрумянившись на костре, восхитительно пахли, Бонни уже не помнила, когда была так голодна. |