Цыплята, подрумянившись на костре, восхитительно пахли, Бонни уже не помнила, когда была так голодна. Даже в Лоскутном городке с ней не случалось такого.

– Как бы я ни беспокоилась, мне сейчас ничего не изменить, – сказала она.

– Ты права, – Элай ловко снял цыплят с вертела и оторвал большой кусок для Бонни. – Мы отправимся в обратный путь завтра.

Бонни, занятая едой, не ответила, да и Элай ел с завидным аппетитом. Покончив седой и умывшись в реке, они уселись возле костра и долго смотрели на огонь. Бонни всегда любила тишину, она взглянула на небо, усеянное звездами, и вздохнула.

– Бедная Джиноа, должно быть, сходит с ума.

Рука Элая коснулась ее груди, и Бонни прильнула к нему.

– Они, конечно, уверены, что мы утонули, – задыхаясь от ласк Элая, проговорила Бонни.

– Да, – ответил Элай. Бонни бросило в дрожь, когда пальцы Элая добрались до ее соска, и она прошептала: – Роз еще слишком мала, поэтому Джиноа еще не сказала ей о нашей гибели.

– Да, – согласился Элай, – Джиноа непременно подождет, пока все окончательно не выяснится. – Он отодвинулся от огня, увлекая за собой Бонни. Она широко раздвинула ноги и оказалась у него на коленях.

Она задрожала и радостно вздохнула, когда Элай сорвал блузку и приник губами к соску.

Звезды сияли на темном небе, и Бонни смотрела на них, гладя волосы Элая.

Когда он, наконец, вошел в нее, она затрепетала – и звезды на небе сбились в одно серебряное пятно.

Глава 20

Элай бросил прощальный взгляд на фургон, служивший им убежищем, и горько улыбнулся.

– Я буду скучать о нем, – сказал он.

Бонни, усталая, грязная, голодная пыталась вырвать у него свою руку. Он не отпустил ее и начал подниматься по склону холма. Бонни последовала за ним.

Ее мучило чувство вины: Роз, наверняка, плачет, Джиноа и Кэтти, несомненно, готовятся к панихиде, Вебб лежит больной на кровати, а может, уже умер.

А что делала Бонни в это время? Развлекалась с человеком, с которым поклялась больше не связываться! Она чувствовала стыд, карабкаясь по каменистому склону и стараясь поспеть за Элаем.

Наконец, они добрались до вершины, и у Бонни полезли глаза на лоб оттого, что она увидела. Недалеко стоял небольшой дом, цыплята разгуливали по двору, где висело стиранное белье.

Бонни вскипела: Элай знал об этом доме с самого начала. Он украл цыплят и спички у этих людей!

– Негодяй! – воскликнула она.

Тут с ними поздоровался мужчина средних лет. Бонни увидела, как из дома вышла худая женщина с седыми волосами.

– Заходите и позавтракайте.

Хозяйку, видимо, не слишком радовала перспектива кормить незнакомцев, но она ничего не сказала.

Бонни опять попыталась вырвать руку у Элая, но он не отпускал ее. Она решила толкнуть его ногой, но постеснялась хозяев.

Умывшись, они расположились за столом в скромном доме мистера Эзры Киндера. Голодная Бонни с аппетитом ела ветчину, яйца и жареную картошку.

Миссис Киндер, худая женщина, почти без ресниц, во время еды держала руку на потрепанной Библии, чтобы уберечься от зла, которое, возможно, таилось в незнакомцах.

– Я слышал, что вокзал Нортриджа оказался под пятнадцатью футами воды, – пробормотал Эзра Киндер.

Элай, небритый и растрепанный, в мятой, грязной одежде, чувствовал себя вполне раскованно.

– Далеко ли отсюда Колвин? Может, там нам удастся найти лошадей?

Бонни ужаснула необходимость проехать верхом сорок миль. Боже, неужели мало того, что она чуть не утонула и всю ночь проспала на земле? Неужели ей придется еще скакать верхом на лошади до самого Нортриджа?

– Колвин в трех милях отсюда.