– Что я ей, нянька?! – добавил он.

– Но ты же обычно с ней сидишь, когда маме надо по делам! – удивилась Гретхен. Вообще-то Гансик с Магдой жили душа в душу.

– Когда по делам – да, – прокричал в ответ Гансик из детской. – Но она-то пошла к Мари-Луизе! А от этой Мари-Луизы один вред! Втягивает маму во всякие глупости! И папа так считает.

– Что значит «втягивает»? Во что втягивает?

– В голодание втягивает, вот во что! – сказал Гансик, входя в кухню. – И вообще, зачем ей подруга? Тем более такая.

– Имеет право, – ответила Гретхен.

Гансик решительно покачал головой.

– Нет, от нее никакого проку! – заявил он. – Знаешь, сколько времени мама с ней разговаривает по телефону? Вчера тридцать семь минут не могла оторваться от трубки! Все болтала без остановки! Сегодня – тринадцать с половиной минут! А если я минутку поговорю, так она сразу мне на вид ставит: нечего, дескать, попусту деньги тратить! Сама-то тратит деньги на что хочет – вон, весы напольные купила! Папа придерживается такого же мнения: эта Мари-Луиза – совершенно никчемная тетка!

– Но ты же ее совсем не знаешь! – возразила Гретхен.

– Можно подумать, ты знаешь!

– Не знаю, – призналась Гретхен.

– Не знаешь, а споришь! – торжествующе воскликнул Гансик и вынул палец из носа.

Вот и вся логика. Нет, приводить весомые аргументы Гансик не умел. Он просто почувствовал разлад в доме, а раз это совпало с разговорами о Мари-Луизе, значит, эта самая Мари-Луиза во всем и виновата – достаточное основание, чтобы ее возненавидеть!

Мама вернулась домой около шести. Магда, против обыкновения, пребывала в превосходном настроении и трещала как сорока, рассказывая о каком-то Зеппи и каком-то Пепи. Через некоторое время выяснилось, что Пепи – это маленький мальчик, а Зеппи – большой кот, и оба они – члены семьи Мари-Луизы.

Ужин сегодня состоял из бутербродов и чая. Мама жевала жвачку и так ничего и не ела. Но по крайней мере перестала мычать. За столом она разговаривала со всеми как обычно и вид имела веселый.

После ужина Гансик разложил на столе в гостиной свою коллекцию перьев и погрузился в сортировку. Папа уселся смотреть телевизор. Гретхен пристроилась рядом, но не столько смотрела, сколько слушала, потому что вязала шапку с узором «косичка». Магда забралась под стол и принялась накручивать кукле Аманде волосы на бигуди. Мама расположилась в кухне, у нее была намечена большая глажка. Ей предстояло выгладить целую гору рубашек – папиных и Гансика.

Вскоре из-под обеденного стола донеслось сердитое бурчание: Магда до глубины души была возмущена тем, что бигуди никак не хотят держаться на Амандиной голове.

– Магдуся, можно потише? – попросил папа. – А то так ничего не слышно!

Магда притихла ненадолго, а потом вдруг ясно и громко изрекла:

– А мама у нас будет домработницей! С понедельника.

– Чья мама? – спросил Гансик.

– Наша мама! – ответила Магда.

Гретхен с Гансиком прыснули от смеха.

– Честное слово! – крикнула Магда из-под стола. – Я точно знаю! Мама будет убирать у профессора!

Гретхен с Гансиком разразились безудержным хохотом.

– Тихо вы! – шикнул на них папа.

– Ты слышал, что выдала Магда? – спросила Гретхен папу, все еще продолжая хихикать. – Она говорит, что мама будет домработницей у какого-то профессора!

Тут захохотал и папа.