Очень серьезно он воспринял совет сержанта Катка — не рассказывать людям о том происшествии с маньяком и его топором. Я один из немногих, кому он рассказал. Мы были довольно близкими друзьями, пока я не начал занимать у него деньги и не перестал отдавать. Друзьями мы остались, но ему хотелось свои деньги назад, поэтому между нами выросла как бы такая невысокая стенка. Несерьезная, но есть.
— Ну? — сказал я.
— Ну да, он у меня по-прежнему. Кто его знает.
— Так ты, значит, выручишь меня патронами? Шести отлично хватит.
— Сначала ты занимаешь десятки, потом переходишь на пятерки, затем — по доллару, а теперь хочешь патронов от моего, блядь, револьвера. Весь тортик. Ты обсос. Ты настоящий обсос.
— Я знаю, — сказал я. — Но мне нужны патроны. Как я смогу вернуть тебе деньги, если ты не хочешь одолжить мне боеприпасов, чтобы я смог выйти на работу?
Колченогу, похоже, стало противно.
— Охуеть, — сказал он. — Но я же не могу тебе все отдать. Три я оставлю себе — на тот случай, если тут опять какая-нибудь жуть случится.
— Ты все равно думаешь, что это было взаправду, так? — спросил я.
— Следи за языком, «Сыщ», — сказал Колченог. И он снова оглядел всю комнату. Мы по-прежнему были одни. Он крайне осторожно выдвинул ящик стола и достал оттуда револьвер. Отщелкнул барабан, извлек три патрона и протянул мне. После чего положил револьвер на место.
— Недобиток, — сказал он.
Я посмотрел на патроны у себя на ладони. Вообще-то я на них вытаращился.
— Что не так? — спросил он.
— Они какого калибра? — спросил я.
— Тридцать второго, — сказал он.
— Ах ты ж!.. — сказал я.
14. 38–й
— А у тебя — тридцать восьмой, правильно? — сказал Колченог.
— Как ты догадался?
— Зная тебя, это нетрудно.
— Что же мне теперь делать? — спросил я.
— Может, устроиться на работу? — предложил Колченог. — Многие работают. Это не проказа.
— Но у меня клиент, — сказал я. — Настоящий клиент.
— У тебя и раньше они были, и тебя все равно увольняли. Признай, старина. Частно-детективный бизнес тебе не дается. Если бы мне изменяла жена, я скорее бы нанял Утенка Дональда, чтобы выяснить, с кем она путается, а уж потом — тебя. И это при том, что я неженат. Может, сходишь и просто купишь патронов к своему проклятому револьверу?
— У меня нет денег, — сказал я.
— Даже на патроны? Черт, да они же доллар стоят или около того.
— У меня трудные времена, — сказал я.
— По-моему, единственные легкие времена у тебя я видел, когда ты в прошлом году попал под машину, — сказал Колченог. — А некоторым вот не нравится, если их сбивает машина и ломает обе ноги.
— Что мне делать? — спросил я. Колченог покачал головой и вымученно улыбнулся.
Открыл ящик стола, вытащил револьвер и протянул мне.
— Если какой-нибудь мертвяк оживет и придушит меня, пока я буду обмывать ему лицо, виноват, блядь, будешь, ты, я вернусь и стану тебя преследовать по ночам. И ты никогда в жизни больше не выспишься. Я буду махать своим саваном прямо тебе в сраку. Ты об этом пожалеешь.
Я положил револьвер в тот карман куртки, где револьвера еще не было.
— Большое спасибо тебе, Колченог, — сказал я. |