Рядом с селением на земле была навалена огромная гора железа, дерева и каких-то инструментов. Лес вокруг аула тоже был вырублен, на пнях стояли пустые стеклянные бутылки. Такие же бутылки вперемешку с окурками и железными тарелками, испачканными остатками пищи, валялись в грязи между юртами.

Женщины здесь носили не красивые платья и платки, а облепленные грязью штаны и сапоги. Впрочем, такие же штаны и сапоги носили и мужчины. Все, кроме одного, который лежал без штанов и сапог возле одной из юрт, весь перемазанный говном и блевотиной.

Из-за другой юрты слышались ругательства и звуки ударов, там кого-то били ногами. Почти у всех жителей во рту были сигареты, и от каждого пахло скисшей огненной водой. Между юртами горели костры, в которых ядовито тлел мусор. Один из жителей гнусаво пел песню, играя на струнном инструменте вроде лютни.

— Вот. Смотри, — радостно сообщил Фаргнорту Защемилов, — Вот это настоящие «советские граждане», а не какие-то отсталые лесные «сектанты». «Студенческий строительный отряд имени Ульрики Майнхоф». Эти отважные юноши и девушки строят «Батый-Набегинскую железнодорожную магистраль», крупнейшую «транспортную» артерию нашего края. Именно по ней мы будем возить... Впрочем, что по ней будут возить, тебе знать совсем не обязательно. В общем-то, даже сами строители этого не знают. «Не положено». И все же, разве это не прекрасно? «Прогресс, развитие» и триумф человеческого труда. Очень символично, что твое знакомство с нашей родиной началось именно с этого места! Добро пожаловать в «СССР», степняк.

Сын Вождя почти ничего не понял из этой речи, он стал смотреть вокруг, но никаких вырванных артерий, про которые говорил Защемилов, так и не увидел. Защемилов тем временем, все еще пребывая в радостном возбуждении, поздоровался с жителями аула:

— Привет строителям-комсомольцам от крайкома национального округа имени Евгения Поливанова! Здорово, ребята!

— Это че за мудак? — вяло поинтересовался в ответ хмурый парень.

— А кто его знает. Вон смотрите, он дикаря везет. Ну и ебыч, детей пугать можно, — сказал другой.

— Вы что, мальчики? — удивилась девушка, — Это же Защемилов.

— Кто, блядь?

— Ну Защемилов, окружной секретарь.

— А, этот ебнутый придурок, который неделю назад приезжал?

— Ага, он.

— Слышь, Защемилов, коня верни. Ты коня у нас на двое суток брал, а назад приехал только сейчас. С тебя причитается.

— А знаешь, Защемилов, иди-ка ты нахуй, — заявил совсем напившийся огненной воды юноша.

— Ага, — поддержали остальные, — Иди нахуй, Защемилов! Отдавай нашего коня и уебывай.

— Товарищ секретарь, а че у вас рожа зеленая? Зеленку пили? — поинтересовался высокий и тощий человек.

— Вот видишь, нам тут очень рады, — неуверенно сообщил Фаргнорту Защемилов.

Игнорируя дружеские приветствия жителей аула, он направил телегу в центр селения. Там Защемилов остановил коня возле маленькой кособокой юрты, на пороге которой сидел молодой человек в красной куртке. Человек поднял на Защемилова затуманенный взгляд, было видно, что он выпил очень много огненной воды.

— Опять ты? — печально спросил человек.

— Привет, Виталик, — осторожно сказал Защемилов, — Слушай, а можно мы со степняком у тебя переночуем?

Молодой человек задумался, а потом грустно произнес:

— Иди-ка ты нахуй, Защемилов. Я тебя неделю назад вписал. А ты у меня две банки тушенки подрезал.