— Идите, призывник. Туалет налево по коридору, кран с холодной водой в туалете сразу справа. Подержите под холодной водой не меньше минуты, чтобы привести себя в пристойный вид перед призывной комиссией после нашего общения... — машинально скороговоркой затараторила девушка, но тут же осеклась, — Ой, тебя ведь сказали на комиссию не водить. Но все равно, приведи себя в пристойный вид, и потом жди на первом этаже, в коридоре. Одежду вернем, когда подтвердят, что тебя забирают.

Девушка равнодушно подняла глаза на дрожавшего от страсти Сына Вождя.

— Не успеешь до холодного крана, — вздохнула красавица-колдунья, — Вот... Возьми на всякий случай... Сейчас... — девушка принялась копаться в бумагах на столе, — Так, личные дела, должностная инструкция, устав, военные билеты, так... Это я «Рижские моды» читала, миленькие платьица... Это все не пойдет. А, вот. Обращение Андропова к советским призывникам. Ну, Андропова больше нет, значит и его обращение нам не нужно. Правильно? На, возьми.

Девушка протянула Фарнорту покрытую знаками и рисунками бумагу, Сын Вождя отшатнулся.

— Да бери, не бойся. Ты чего такой трус? Писать и читать ничего не надо, просто возьми на всякий случай. А то ты переволновался, а Соня Семеновна только недавно полы вымыла.

Сын Вождя ничего не понял, но все-таки взял обращение Андропова к советским призывникам. Девушка молча указала ему на дверь. Сына Вождя разрывали противоречия, ему хотелось и сбежать, и остаться одновременно.

— Я больше не могу, — сказал он девушке, — Ты будешь моей женой. Сейчас. Пусть я умру.

Но красавица углубилась в изучение попавшихся ей под руку «Рижских мод» и совсем перестала обращать внимание на Сына Вождя.

Фаргнорт с трудом отвернулся от нее, это было тяжело, как будто вырываешь себе сердце. С окровавленной раной в груди он сделал шаг в сторону двери, потом другой.

Все, он победил. Это было тяжело, но он сумел выстоять, не поддался соблазну. Ведь он истинный Сын Вождя, настоящий охотник. Его не сведешь с ума голой женской коленкой.

— Ой, стоять, — вдруг воскликнула девушка, — Я же совсем забыла тебя надписать. Мы пишем каждому призывнику на ладошке номер личного дела. А то у нас дела с призывниками путаются. А из-за этого может произойти трагедия. Например, в прошлом году мы по ошибке отправили сына республиканского министра вместо элитной части в Восточном Берлине в Афганистан. Он еще в поезде стал кричать, что не поедет в Афган с этим быдлом, в результате сослуживцы выкинули его на ходу из поезда. Вернулся домой совсем дурачком и инвалидом. А его отец-министр после этого начал сильно пить. И Морску Моржаевичу пришлось министра уволить и сдать в дурку, а его сыночка — в дом инвалида. Грустно, правда? Поэтому дай я тебя надпишу, тем более паспорта у тебя нет, и фотографии в личном деле тоже, можно запутаться. Стой.

Девушка, громко цокая каблуками, быстро обошла Фарнорта и встала прямо перед ним, скрестив свои голые ножки.

— Фу, как же от тебя воняет, — поморщилась красавица.

Она решительно оторвала своими наманикюренными пальчиками левую руку Сына Вождя от того места, которое она прикрывала, и, держа Фаргнорта за запястье, стала писать ему на ладони ручкой тайные знаки, приговаривая:

— Так... Восемь... Восемь... Четыре... Один...

От девушки пахло цветами, ее длинные волосы легко касались плеча Сына Вождя.

В общем-то, это было логично, любой обряд инициации всегда заканчивается нанесением ритуальной татуировки, говорящей о новом статусе прошедшего обряд.

Но ритуал Сына Вождя подошел к концу. Он проиграл, не справился. Все. Или не проиграл?

Фаргнорт и сам не знал, считается ли произошедшее за то, что колдунья стала его женой. Все произошло очень быстро, а когда закончилось — наступила усталость, как после многодневной охоты.