Лёвке Быку было как раз привычно наблюдать за пробежками в районе этого магазина, но в его планы сейчас плохо укладывалось пополнение рядов городского любительского легкоатлетического общества «Бриз». И он несогласно мотает головой, с понтом его однофамилец при виде бойни. В конце концов из уважения до собеседника Бык дал себя уболтать выставить клиента на эти дешёвые бриллианты, лишь бы Бесфамильный скорее начал выкладывать остро необходимый Лёвке наличман. Работник торговли окончательно поверил в порядочность Левки, когда тот потребовал десять процентов от сделки по реализации такого дешевого, по сравнению с его гробом, соцнакопления Бесфамильного.

Через несколько дней Лёвка Бык притаскал к Бесфамильному жирного клиента до его бриллиантового кольца. Хотя Колька Цукер привык не покупать такие вещи, а вышаривать их от раззявистых мадамов, он небрежно крутит у пальцах дорогую вещь и заявляет, как мечтал за что-то интереснее. Бесфамильный начинает срывать внутри себя нервы по поводу сделки, хотя внешне шутит и наливает коньяк. А хабло Цукер предлагает ему за кольцо поганые тридцать тысяч, с понтом торгует не какую-то подержанную вещь, а новенькую «Волгу» с гаражом. И чувствуем себя при этом великим пурицем, уверение глиста в жопе. В конце концов Бесфамильному пришлось согласиться с той ценой, что предложил несговорчивый Цукер, хотя мадам продавца несколько раз стонала и прятала зрачки за белками по поводу дешевизны сделки.

Но Цукер не такой наивный переть до чужой хаты с громадными сбережениями. Поэтому он просит Бесфамильного выйти с ним на улицу до машины, где лежит необходимая сумма. Так Бесфамильный почему-то забоялся высовывать свой шнобель за  дверь, хотя на дворе стоял застой, когда по улицам стреляли изредка ночью, а не как кому захочется. Тогда за бабками отправился Бык, но вместо наличных притаскал до хаты каких-то посторонних личностей в строгих костюмах при галстуках. Они почему-то не обратили внимания на хозяина квартиры, а сразу обратились к Цукеру.

— Гражданин Ходжаев, вы арестованы, сопротивление бесполезно…

Хотя Цукера назвали посторонней фамилией, он поднял руки таким заученным движением, с понтом этот самый Ходжаев только и умеет делать фрагменты утренней зарядки. Бесфамильный даже не успел перебздеть, как тут же обрадовался, что менты забирают не его, к чему потенциально готов каждый торговый работник и простой советский человек, имеющий кучу прав, в том числе и на посмертную реабилитацию.

А эти самые менты ненароком сообщают хозяину квартиры, что рецидивист Ходжаев — торговец наркотиками и выясняют, не собирался ли гражданин Бесфамильный прикупить пару мешков героина? Бесфамильный честно колется, что он торгует кольцо, а не приобретает то, что ему заменяет телевизор. Солдаты правопорядка, соблюдая все формальности, тыкают разные бумаги под нос юридически грамотному хозяину квартиры, который твёрдо знает с детства; если менты чего-то захотят, значит имеют право. Так Юрка Махонченко умел пускать в раскол деятелей и покруче Ходжаева, который без протокола начинает ныть за вранье Бесфамильного.

Чтобы выяснить истину, Бесфамильного и Цукера грузят в оперативную машину с частными номерами и Шнырь уверенно рулит у милицию. А по дороге Махонченко случайно выясняет — у клацающего зубами Бесфамильного нет при себе основного документа. Машина тормозит и Юрка посылает Бесфамильного не на…, а домой за паспортом. Тот, перестав вхолостую стирать эмаль с зубов, спокойно бежит по улицам, радуясь, что не дал подписки о невыезде. И хотя этот деятель потом честно сидел у одного кабинета ментуры при паспорте, как приказал Махонченко, всё равно туда никто не вызывал, хотя деревянное кресло под Бесфамильным промокло насквозь.