* * *

Следующий день я решил провести более мирно. Да и врагов, вроде как, не осталось толком. Мы съездили с Распутиной в ресторан венецианской кухни, где плотно позавтракали, а затем занялись подсчетом количества книг в моей родовой библиотеке. Множество экземпляров было настолько редкими, что Катя даже осмелилась предложить мне продать их.

Конечно, я отказался. Это достояние моей семьи, и продавать что-либо, даже в самый голодный вечер, я точно не буду.

Ну а после обеденной рутины с лечением я удостоверился в том, что Кате ничего не угрожает, и отправился к директору обувной фабрики. Его я в первый свой день на предприятии так и не встретил.

Когда я заявился на фабрику, меня первым делом встретил местный начальник, который с горящими глазами постарался сразу всё прояснить. И на вопросы: «Ну что, господин Раскатный, мы снова в строю?», и всё в том же духе, я отвечал односложно: «Да».

На втором этаже этого «заведения» мне пришлось немного покозырять своим перстнем. Административно-хозяйственная часть находилась под охраной местной организации, которая по инструкциям в целом никого не пропускала.

Мужиков, которые сначала упёрлись рогами, мол, не пропустим, я не стал наказывать. Ну, откуда им знать, что я глава рода, верно? Перстень сделал своё дело, и вскоре, без стука, я отворил тяжёлую, дубовую дверь и вошел в немного ошарашенный кабинет. Пол был лакированным, огромная хрустальная люстра на потолке говорила о том, что оно куплено далеко не за свои деньги, ну и костюм на толстом Льве Николаевиче явно стоил не одну тысячу рублей.

Директор, когда увидел меня, тут же напрягся. Я не стал особо церемониться и тут же перешёл к делу.

— Так, я Георгий Игоревич Раскатный, глава рода Раскатных, — я прошёлся по кабинету, смахивая невидимую пыль со шкафов. — Череп больше не руководит этим предприятием. Так что теперь я здесь главный, — я бросил взгляд на люстру и c недовольным видом уставился на Льва Николаевича. — Больше никаких серых схем. Понятно?

— Да…

— Я знаю, что часть продукции здесь производилась без сертификации. Также знаю, что вы проводили мимо кассы закупку сырья для производства, закупали дешёвую хрень, а выдавали за дорогую. Так что… — я задумался на миг и указал на люстру. — Хрусталь продать и купить новый кожевенный станок. Ясно?

Ответом был короткий и пугливый кивок.

— Насчёт того, чтобы продукцию производили без должной документации. Больше никаких контрабанд в обход пошлин и утаивания дохода. Больше такого здесь, на моей фабрике, — не будет. У нас теперь всё кристально чисто. Вы меня поняли?

— Да, понял, — он быстро закивал.

Я придирчиво посмотрел на статуэтки в стеклянном шкафу, покачал головой, отчего толстяк директор явно испугался, и продолжил.

— Не знаю пока, как поступать с вами дальше, но всё же я дам шанс. У вас теперь испытательный срок. Всё понятно?

— Да…

— Я буду наблюдать за вами. Также для контроля за порядком я выделил на фабрику небольшую группу гвардейцев, которые будут курировать это место. Если возникнут какие-то проблемы, вы обязаны сообщать им напрямую.

— Но у нас есть куратор, — замялся директор. — Станислав Воробьёв. Как по мне…

— Ты не понял меня насчёт испытательного срока? — искренне удивился я, переходя на «ты». — Знаешь, Лев, я уже всерьёз задумываюсь, чтобы не выкинуть тебя отсюда.

— Понял…

— Череп, как и Воробьёв, и остальная шайка маргиналов — все мертвы. Больше их нет и не будет в Перми. Надеюсь, я понятно изъясняюсь⁈

— Более чем, — протяжно выговорил Лев Николаевич.