«И я тебе сказал еще одну вещь. Помнишь? Мадам Буссак не понравились мои картины, она предпочитает фотографии».

«Ну и что?»

«Какая главная разница между картиной и фотографией?»

«Не поняла вопроса. Почему? Ну, одно — механическое воспроизведение вещи, как она есть, а другое… Нет, дело не в этом. Одно — черно-белое, другое — в цвете».

«Да, конечно. Вероятно, цвет не слишком много значит в жизни мадам Буссак. Конечно, не доказательство само по себе, но в таких обстоятельствах очень существенная помощь. Из этого можно делать выводы. Ведь вся эта чертова долина не может кишмя кишеть похожими на твою кузину девушками-дальтониками, как ты считаешь?»

«Нет. — Но ее улыбка была напряженной. — Хорошо, Джиллиан вышла замуж за этого человека. И куда это нас приведет? Она жива, но как долго это будет продолжаться? Господи, Стефен, это как ночной кошмар и почти такое же бессмысленное!»

«Подумай, дорогая! Факт, хотя и достаточно загадочный, что она замужем за Буссаком, гарантирует одно — если бы это зависело только от него, ей бы ничего не грозило. Если бы это зависело только от Буссака. Обдумай услышанный вчера разговор. Разве ты не сказала, что донья Франциска заставляла его сделать что-то, что привело бы к смерти Джиллиан, а он яростно отказывался?»

«Д-да. Говорила».

«А то, как он сейчас действовал, разве это не повторение, в некотором роде, той же сцены? Он понимал, что должен ее отпустить ради собственной безопасности, но не хотел. Казалось ли, что она его боится? Наоборот, видно, что он хорошо к ней относится и это совпадает с его реакцией на меня и донью Франциску».

Дженнифер напряженно пропищала: «Когда он на ней женился?»

«Не понял». Стефен явно растерялся.

«Он женился на ней когда? — Стефен не ответил. — Если только они не поженились еще в Бордо, до того, как она сюда приехала, у них просто не было времени, разве нет? А этого не было. Она писала мне за день до того, как уехала оттуда, и все еще планировала уйти в монастырь. Отец Ансельм тоже их не венчал, а то бы он мне сказал».

«Понимаю. Извини, Дженни».

«Вчера та женщина обвиняла его в том, что он нарушает их планы ради… сладострастия. Это тоже совпадает, как ты говоришь, нет? Она назвала его obscene bete и животным…»

Стефен схватил ее за руку. «Успокойся. Чем бы Джиллиан не занималась, это ее дело. Важна только ее безопасность, а связь с Буссаком, на чем бы она не основывалась, гарантирует именно это. Он не обидит ее. Готов спорить на собственную жизнь. И это единственная причина, по которой я сейчас ушел с фермы. Нет, реальная опасность для твоей кузины идет с другой стороны».

«Монастырь?»

«Наша нежная Франциска. Если сказать прямо, пока и поскольку мадам Ламартин существует на земле и может быть обнаружена полицией, существует опасность расследования о том, какое тело погребено на монастырском кладбище».

«Но даже, если они докажут, что там лежит Лалли Дюпре, нет доказательств, что донья Франциска что-то об этом знала! Она сама сказала, что не потеряет ничего, кроме дополнительного дохода».

«Именно. А Буссак кое-что рассказал о том, что это для нее значит. Тут бродят большие деньги. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как Исаак Ленорман заплатил три миллиона франков, а за это время они могли очень многое переправить через границу, туда и обратно, по личному мосту Буссака.