|
Потайные ходы, которые пришлось искать. Схроны с оружием, сведения о которых удалось узнать, подкупив кое кого из раненых солдат делла Ровере. Проверка на хотя бы относительную лояльность значимых в Остии и её окрестностях персон. Всё это хоть и рутина по моим меркам, но без этого никуда. Заодно и опыт времён грядущих — не говоря, естественно, о происхождении оного — передавал Эспинозе. Как ни крути, но всем людям из ближнего круга пригодятся знания, минимально необходимые управленцу. Не только ж клинками махать и интригами политическими — и не только политическими — заниматься. Макиавелли, который тут ещё нет никто в силу юного возраста, правильно писал о качествах, необходимых правителю.
В Риме нас ждали. Прежде всего сам Родриго Борджиа, который успел и узнать кое-что интересное, и достигнуть предварительных договорённостей с сыном короля Ферранте, Альфонсо. Представляю, о чём эти самые «предварительные договорённости», но радовало то, что без моего присутствия они так и оставались предварительными. Расслабляющее цоканье подков по камню римских улиц, знакомые и доверено-перепроверенные люди рядом. Вокруг же — любопытный и радостный народ, который явно предчувствует если и не очередной праздник. Так хотя бы возможность услышать и увидеть нечто интересное. Лица любопытные, радостные, местами испуганные… изредка фанатичные и ещё несколько лиц просто не видно, они скрыты под капюшонами ряс. И скрытые рядом с фанатиками! Они чуть дальше, но слишком уж близко. Опасность! Я её нутром чую, была возможность научиться даже не видеть её, а чувствовать. И тут она явно присутствует, гадать нечего. Рука, сжатая в кулак, поднимается вверх, а затем я дважды сжимаю и разжимаю пальцы. Знак опасности вокруг, сильной и могущей появиться со всех сторон. Сразу же построение начинает меняться на защитное, укрывающее меня и Бьянку внутри «скорлупы». И тут… Кинжальщики. Не стрелки, что уже хорошо. Закрыться от арбалетчиков тоже можно, но хлопот от них было бы на порядок больше. И почуять этот вид угрозы гораздо сложнее. Много, почти полтора десятка, явно накачанные «опиумом для народа» по самую маковку, не боящиеся смерти и готовые сдохнуть, но добраться до меня на расстояние удара кинжалом. Нет уж, обломитесь в полный рост, вы опоздали. Совсем опоздали, потому как часть охраны уже спешилась и, обнажив двуручники, закрутили смертоносную паутину из распарывающей воздух отточенной стали. Им бы отступить, попробовать раствориться в толпе. Поняв, что попытка покушения провалилась. Ан нет, не тот контингент, мозг у них практически отсутствует, есть лишь чёткие, не могущие быть изменёнными установки. Они получили приказ убить, значит будут делать всё для этого возможное, пусть даже шансы на успех равны нулю. Б-бах! Бах! Что я, что Бьянка разрядили по одному из пары имеющихся при себе пистолетов, причём целились не в голову или корпус, а по ногам. Убивать всех нельзя, надо хотя бы парочку взять живыми на предмет душевного, вдумчивого разговора. Того самого, когда берут за душу и ме-едленно так, вдумчиво начинают спрашивать обо всём интересующем, периодически взбадривая порциями всё возрастающего психологического, а потом и физического воздействия. Готово. Двое в рясах и еще один обычный были хоть и поранены, но вполне себе живы и пригодны для беседы. Оставалось лишь отдать распоряжение связать, перевязать и немедленно доставить уродов в замок Святого Ангела, точнее сказать в тюремные камеры, расположенные на подземном уровне. Их там много, на большое количество постояльцев рассчитаны. Но какова наглость то! Если дошло до такой степени, что покушаются прямо на улицах Рима — значит серьёзно обеспокоились. До такой степени, что готовы «хоть тушкой, хоть чучелком», но выключить нахального юного Борджиа из разворачивающейся «партии за Италию». После неудачного покушения ни о какой неспешной езде и речи быть не могло. |
