— Враждебны же Орсини, Колонна, делла Ровере. Это из главных. Есть ивторостепенные, вроде Маттеи. Только вот и наши сторонники… второстепенные по влиянию. Про Сфорца могу сказать лишь то, что если удастся расколоть этот род из-за смерти Джан Галеаццо и странной возни в Милане — это будет просто замечательно.

Вздох. Родриго Борджиа понимал, почему я с завидным упорством копал и буду копать под Сфорца. И ведь ничего не поделать, Лодовико Моро Сфорца и ему внушал минимум доверия и раньше, не говоря про теперь.

— Ты сумел добиться своего, Чезаре! Мне недавно, пока ты был в Остии, донесли, что Лодовико слишком много общается с французами. Он, что ни говори, узурпатор, нуждается в поддержке. Но вот ко мне не обратился. Это неспроста. Если не Рим, то остаётся лишь поддержка с севера, от Франции. Против Неаполя.

— И Рима, — вклинилась Бьянка. — Он не может не понимать, что вы ни за что не позволите такой мощной армии как французская прочти через земли папской области.

— Не позволю. Это мои земли, кто бы что не считал, — процедил понтифик. — Посему свадьбы Лукреции и Джованни Борджиа не будет, будет другая, моего сына Джоффре и Санчи, принцессы Неаполя, которая через несколько дней станет законной и равноправной с другими детьми Альфонсо.

— Возраст, отец. И я не про Санчу, а про своего брата. Как воспримут женитьбу двенадцатилетнего юнца?

— А мы заключим помолвку и оставим Санчу в Риме. Как только Джоффре исполнится тринадцать — сразу свадьба. Большая, торжественная, показывающая наш не просто союз с Неаполем, но и нечто большее для понимающих людей. И так не нравящийся тебе брак Лукреции исчезает, освобождая её. Но не навсегда, ей нельзя оставаться невестой слишком долго.

Улыбаемся, соглашаемся, а в душе малость злорадно подхихикиваем. Если всё пойдёт как и задумано, то через пару-тройку лет положение рода Борджиа кардинально поменяется и Лукреция станет не просто завидной невестой, а той, за руку которой будут грызться самые видные и значимые женихи Европы. И тут уж пусть она сама выбирает из довольно обширного списка. Кто-нибудь да понравится! Уж как минимум не любовь, но дружеские отношения с будущим супругом при таком раскладе выстроить точно получится.

Идея же относительно раскола рода Сфорца на противоборствующие группировкиАлександру VI явно понравилась. Более того, он признал факт, что надлом то уже произошёл, учитывая крепкую связь Асканио Сфорца с его должностью вице-канцлера и категорическим нежеланием её терять. А где один, там и другие. Если ещё и действительно яркую, знаковую фигуру ухитриться перетащить на свою сторону, тогда многое может стать совсем уж удачным для нас. Сложно? Да. Невозможно? Это вряд ли!

— Скоро возвращается Мигель, — как бы между делом оборонил Родриго Борджиа. — Вместе с большой частью войска.

— Сенигаллия?

— Она, сын. Последний оплот делла Ровере в Папской области, на наших землях. Змею надо добить, чтобы она не уползла в камыши и не вернулась потом с новыми силами и свежим ядом.

— Тогда нужно окончательно убедить Чибо, Каэтани и других, что им ничего не грозит… до тех пор, пока они нам верны.

— Чибо, — усмехнулся понтифик. — Эти трясутся особенно сильно из-за продажи того замка. Их сначала побольше напугать, а потом смилостивиться. Я пошлю к ним нашего родственника, Хуана де Борха-Льянсоль. Умный юноша, я бы хотел, чтобы вы получше узнали друг друга, сын.

Просьба? И нотка опаски в голосе, вот только её причина… Ах ты ж мать твою! Понял, и мне стало одновременно смешно и немного грустно. Родриго Борджиа в какой-то мере опасается, что я могу в штыки воспринять излишнее возвышение дальнего родственника, уже ставшего кардиналом, к тому же молодого и талантливого.