Мальчик стоял в двух шагах от кровати, не мигая, большими глазами смотрел на раненого. Губы у него дрожали. Старик подошел к внуку, погладил по голове.

— Вот, Васюк…

— Деда, он помер?

— Нет, живой… видишь, дышит…

Дед принес табуретку, поставил около кровати и сел. Одна за другой пришли невестки. Увидев раненого, обе заплакали.

— Тихо вы! — прикрикнул дед. — Ваших слез тут не хватало. Идите на двор, там и войте.

Женщины ушли. Через некоторое время около дома собралась толпа. Пронесся слух, что убит сын Ипата. Пришли посочувствовать, но дед так шугнул всех, что в одну минуту около дома не осталось ни души.

Всю ночь дед просидел на табурете, прислушивался к каждому вздоху бойца. Иногда раненый что-то шептал. Слов не разобрать. Очень редко из груди вырывался стон. Когда стало светать и первые лучи солнца скользнули по бревнам стены, раненый неожиданно открыл глаза. Старик замер. Глаза были мутные, смотрели куда-то поверх седой головы. Постепенно сознание приходило, взгляд прояснялся. Наконец Ипат понял, что красноармеец видит его.

— Где я? — спросил раненый так тихо, что дед скорей догадался, чем услышал вопрос.

— У своих, сынок… не тревожься. Все будет хорошо.

— Их уничтожили?

— Да, да… все как надо. Твой командир велел тебе лежать спокойно… скоро приедут… ты ничего… ты не тревожься…

Раненый закрыл глаза, но через минуту снова их открыл.

— Дедушка… я умру…

— Что ты, что ты, сынок… такой молодой… выживешь… поправишься, — начал успокаивать Ипат.

Раненый нетерпеливо зашевелился, лицо его исказила гримаса боли. Дед замолчал.

— Дедушка, ты молчи…

Ипат наклонился к самому лицу, чтобы слышать шепот.

— Я скажу, а ты запомни… Меня зовут Семен… по фамилии я — Демин… запомни… Демин. Живу я в Ленинграде, на заводе Кирова работал… — Раненый говорил медленно, словно взвешивая каждое слово. — Напиши им, дедушка, письмо… напиши, что я погиб не зря. Что от меня родина ждала, я сделал… Напиши, что пулям фашистским не кланялся… умираю спокойно… Жаль только, что до победы не дожил… но это ничего… Я начал, а они кончат. Адрес простой… Ленинград, завод Кирова. — Раненый помолчал и снова еще тише начал: — Дедушка, я не знаю, кто ты, но ты советский человек… мою последнюю просьбу исполнишь… Исполнишь, дед?

— Говори, говори. Все сделаю…

— Я начал одну работу… очень важная работа… для государства… если выйдет… надо как-то маме сообщить, чтобы она передала работу Зое… мама знает… если ты напишешь ей… напиши все, что я говорил… пускай не плачет… а работу передать Зое… Понимаешь, дедушка… надо написать маме… я адрес скажу… Запиши…

— Сейчас, сынок, сейчас, — заторопился Ипат. — Бумажку, карандаш возьму… Лежи спокойно.

За перегородкой, на столе аккуратно сложены тетради и учебники внука. Дед схватил первую попавшую под руку книгу, разыскал карандаш и затеребил спящего Васю.

— Василь… Проснись!

Мальчик спал тревожно, не раздеваясь.

— Я не сплю, деда, — сейчас же ответил он.

— Пойдем-ка… запиши адресок…

— Очнулся он?

— Очнулся.

Ясный взгляд открытых глаз бойца неподвижно смотрел куда-то вверх. Дед осторожно сел на табурет.