Ясный взгляд открытых глаз бойца неподвижно смотрел куда-то вверх. Дед осторожно сел на табурет. Вася встал рядом, раскрыл учебник географии и приготовился писать на обложке.

— Говори, Семен…

Раненый молчал. Лицо спокойное, все морщинки расправились. На бледной руке играл солнечный зайчик. Дед наклонился к полуоткрытым губам, прислушался.

— Пиши, Василь… Ленинград, — начал он диктовать не разгибаясь. — Кировский завод. Семен Демин. Записал? Теперь иди… Спи.

Вася послушно ушел за перегородку. Оставшись вдвоем, дед долго всматривался в молодые черты лица. Неужели, конец? Муха села на нос лежавшего без движения красноармейца, побежала по переносице, задержалась у ресницы и смело опустила хоботок на глаз. Теперь старик понял и поверил.

Это смерть! Это война!

2. Решение Ипата

В окно заглянула молодая девушка в зеленом шлеме. Постучала.

— Здесь раненый? — спросила она, увидев старика.

— Здесь, здесь…

Ипат вышел на крыльцо. Закрыв ладонью глаза от яркого солнца, он увидел автомобиль. Полный, невысокого роста человек с чемоданчиком с трудом вылезал из машины.

— Здравствуй, дед! — На ходу говорил врач, протягивая руку. — Животиком вот оброс для солидности, а животик-то теперь мешает… Придется с ним расстаться… Куда идти? Кипяток нужен будет… Шура, командуйте.

Увидев лежащего, врач подошел к кровати, быстро осмотрел, пощупал пульс.

— Опоздали… — сказал он девушке, протирая очки. — Воскрешать я, к сожалению, не умею… Давно он умер? — спросил толстяк старика.

— С час тому назад.

— Да. С час… Теперь уже ничего не поделать. Сердце остановилось. Ниточка жизни оборвалась. Вот какие дела, дед. Война… Сколько тебе лет?

— Скоро семь десятков…

— Хорошо… Открой-ка рот.

Дед растерянно заморгал глазами, но рот открыл. Врач заглянул поверх очков.

— Вот, Шура, полюбуйтесь. Все зубы целы… старая закалка. На турецкой войне был?

— Нет… На японской был.

— Так. Это твой? — показал он рукой на стоявших у перегородки женщин и внука.

— Внук… невестки.

— Сыны на фронте?

— Так точно, — по-военному ответил старик.

— Отлично. Товарищ Сазонов, помогите-ка нам, — сказал врач вошедшему шоферу.

Все трое осторожно вынесли тело бойца и положили в машину.

— Больше у него ничего не было? — спросила девушка.

— Нет. Все что было при нем… все тут.

— Ну спасибо, дед. Бежать не собираешься? — поинтересовался врач уже из машины.

— Куда бежать? — переспросил Ипат.

— От немцев.

— Неужели придут?

— Очень может быть, и придут. Силы у них много, а мы еще только-только разворачиваемся.

— Ну пущай приходят…

— Женщин-то все-таки отправь. Безобразничают…

Дальнейшие слова заглушил шум мотора. Когда машина уехала, Вася дернул Ипата за рукав и тихо спросил:

— Деда, а винтовка-то?

— А ты помалкивай. Понял?

— Понял.

Весь день старик не находил себе места. Он то выходил во двор и прислушивался к далекой стрельбе, то бесцельно ходил по саду, то брался за починку ворот, но сейчас же бросал. Невестки с тревогой следили за стариком, стараясь понять его мысли. Старика словно подменили.