Второй боец отреагировал быстро: отпрыгнул в сторону, вскинул импульсник, но прицелиться и выстрелить ему мешал обездвиженный товарищ. Сухов тем временем выдернул из кобуры на поясе у первого бойца запасной пистолет «Страйк» и разрядил его во второго бойца. Первый «эсдист» загораживал весь обзор, поэтому стрелял Павел наугад, но так, как его учили. Положил все пули наискосок, сверху вниз, так что шансов у второго противника не осталось. Если «стреляться на пяти шагах» таким немудрёным, но эффективным способом, то хотя бы одна из десяти пуль непременно найдет цель.

Сухову не доставляло удовольствия наблюдать за агонией людей, пусть и врагов, поэтому он сразу же бросил «Страйк», выхватил «Шторм» у первого бойца (тот уже обмяк и, теряя сознание, начал оседать на землю) и бросился наутёк. Сначала в голове мелькнуло сожаление, что оставил нож, но в следующий миг все сожаления развеялись. Сухов правильно сделал, что не промедлил ни секунды. Едва он перемахнул через невысокий кирпичный завал, за спиной раздался негодующий вопль и над головой Павла просвистели сразу несколько пуль.

— Ах, ты тварь! — взревел Чех, появляясь на месте схватки. — Я тебе жопу до темечка порву!

— Говорил же, мочи его сразу! — срываясь на фальцет, крикнул боец с тремя прозвищами.

— Гимаев, на связь! — рявкнул Чех. — К твоим позициям залётный бежит! Двоих наших завалил! Мочи его!

Павел не мог услышать, что ответил Чеху Гимаев, но в любом случае это было не «Простим его, пусть уходит с миром». Догадка подтвердилась, как только Сухов выбрался из руин кирпичного дома и начал петлять по узкой тропе между обломками внутри остова дома бетонного, щедро увитого жестяными лианами. Бойцы Гимаева занимали позиции где-то у северной стены и смотрели в другую сторону. Сухов бежал фактически по их тылам. Но это ничуть не помешало воинам Гимаева откликнуться на просьбу Чеха. Часть бойцов сменили позиции и открыли беглый огонь по движущейся мишени.

Как Сухову удалось в течение целых десяти секунд продержаться под плотным обстрелом, да не лёжа в укрытии, а передвигаясь в ритме вальса между бетонными обломками, история умалчивает. Но факт остается фактом. К великому разочарованию и Чеха, и Гимаева, беглец выскользнул из руин бетонного строения и нырнул в плотные заросли металлорастительности.

— Красный… — донеслось издалека. — Так точно! Наверняка шпион! Есть! Гимаев, отряжай десять со мной, командир приказал!

— Первое отделение!

Больше Павел ничего не разобрал, он продирался сквозь жестянку и из-за собственного шумного дыхания, скрежета ветвей и визгливых рикошетов не слышал больше никаких звуков, даже громких криков и топота. Двигался Сухов на север, отлично понимая, что это не самое лучшее направление, ведь Апостол увёл свою команду именно в северном направлении. Но выбирать лейтенанту снова не приходилось. Сейчас Сухову требовалось оторваться, а уж после он мог и скорректировать маршрут.

Жестяные заросли немного расступились, но лишь для того, чтобы показать лейтенанту, что надеяться ему особо не на что. В просвете зарослей маячила высокая закопчённая стена очередного строения.