|
Давай наймем сколько надо врачей и нянек, которые будут присматривать за мной. Мне надоело бояться потерять Клэр. Пусть она уходит и найдет себе другого любовника, чью сперму ей не придется глотать, и пусть она заживет с ним нормальной жизнью. Я устал от стараний не утратить ее доброту. И я устал от пустой болтовни отца, он мне надоел! И сколько Шекспира я могу прослушать в течение жизни? Я знаю, что все великие пьесы мировой драматургии записаны на пластинки. Я знаю, что мог бы слушать Софокла и Шеридана, и Аристофана, и Шоу, и Синга, и Расина и так далее — но зачем? Только чтобы убить время? Но для женской груди это довольно-таки гнусное убийство времени. Приятель, я хочу сколотить миллион. Я не думаю, что это будет очень сложно. Если «Битлз» сумели собрать полный стадион в Нью-Йорке, чем я хуже? Нам надо хорошенько все обдумать, ибо для чего нам наш драгоценный разум, как не для обдумывания подобных штуковин? Чтобы прочитать побольше книг? Я заработаю сотни тысяч долларов. И у меня будет много девочек. Я хочу, чтобы это были двенадцати-и тринадцатилетние девчушки. Их будет сразу три, четыре, пять, шесть. Они будут лизать мой сосок все сразу. Они будут голенькие, будут хихикать, похлопывать меня, и сосать, сосать не переставая целыми днями. Мы их найдем — сам знаешь где. Если «Роллинг стоунз» где-то их находят, если Чарлз Мэнсон их находил, то и мы сможем. И еще у нас будут женщины, которым захочется широко расставлять свои ляжки навстречу столь невиданному и захватывающему чуду, как мой сосок. Мы удивимся, как много женщин — замужних матерей в том числе — будет толпиться у меня под дверью, все — в шиншилловых шубах. Нам останется только выбрать самых-самых красивых, только из хороших семей и только похотливых. И я буду несказанно счастлив. Да, я буду несказанно счастлив. Помнишь Гулливера в Бробдингнеге? Как он любил разгуливать по грудям горничных, меж сосков? Но это не доставляло ему, бедняге, удовольствия. Это ведь был гуманный британский лекарь, дитя Века Разума, который рисковал жизнью в стране великанов на краю света. А здесь, друг мой. Страна Неограниченных Возможностей в Век Самореализации, и я — Дэвид Алан Кепеш, Сиська, я буду жить как мне захочется!
— Жить или умереть как захочется? — Посмотрим, посмотрим, доктор. Позвольте мне закончить сегодняшнюю лекцию цитатой из выдающегося немецкого поэта Райнера Марии Рильке. Вы ведь знаете, как мы, увлеченные и многомудрые профессора литературы любим завершать свои лекции как-нибудь эдак, чтобы студенты покидали благословенную аудиторию под сильным впечатление и задумчиво возвращались в падший мир общаги и травки. Как же может этот восторженный учитель удержаться от обычной своей привычки, когда, может быть, по причине его новой славы на него вперились очи многих чад, не ведающих ничего ни о великой поэзии, ни о великих катастрофах. «Славы?» — удивляется доктор Клингер. «Несомненно, теперь все знают о случившемся, — отвечаю я. — Кроме китайцев и русских». «Но, во исполнение вашего желания, происшедшее сохранялось в глубокой тайне». «Да, но моим друзьям стало все известно. И здешний персонал тоже был в курсе, не все, но многие. Так что понадобилось немного времени, чтобы разнести этот слух обо мне». Верно. Но в общем и целом я полагаю, что к тому моменту, как это известие выйдет за пределы узкого круга ваших ближайших знакомых и достигнет ушей обывателей, никто этому не поверит». «Все подумают, что это шутка?» «Они подумают, что это забавная небылица, и они на некоторое время могут отвлечься от своих собственных горестей и послушать про вас». «А пресса?» «Там нет ни слова». «А я вам не верю, доктор Клингер». «И не надо. Я не собираюсь вас убеждать. Я вам уже сказал, что не считаю необходимым вступать в дискуссии. |
