|
Вопрос: ты уверен, салага, что нам надо убивать друг друга? Я, понятно, на сто процентов уверен, что меня убивать не надо. Насчет него — вот не знаю. Но сказал же Господь: «Не убий». Вот и будем воздерживаться до последней крайности, ребята. И про какой еще «пулезащитный артефакт» он там городит? Никто ко мне даже снега прошлогоднего не привешивал. Орденское снабжение, оно такое: за всё с доплатой и только бодрое напутствие — даром. Если б я пожелал натуральный артефакт прикупить, они бы там с меня семь шкур содрали. Ерунда какая-то… Ладно, попробуем по-человечески. — Слышишь ты, хлюст! Мне не так много надо! — ору я ему. — Выйти отсюда живым и невредимым. Обратно, за Периметр, понял? Перестань палить, выведи меня отсюда к «воронке», и мы разбежимся. Видеть тебя потом — никакой охоты. Ржет, сука. И микрофон его шлема из этого ржания делает такие звучки, что во сне услышишь — заикой проснешься. — Не понимаю я тебя, Дембель. То ли ты хитрожопый, аж с подвывертом, то ли дурак дураком, но кто-то тебе помогает. Какая, к Черному Сталкеру, «воронка»? Ты что, опух? Через «воронку» сюда зайти можно было, а отсюда — только через Периметр. И я тебя через Периметр не поташу, на кол ты мне сдался. Мы в сердце Зоны, топать к Периметру — до фига и дальше, мы по дороге друг друга с гарантией перестреляем, так что нет. Да и не собираюсь я выходить так скоро, дела у меня тут. Молчу. Думаю. Самому выбираться из Зоны — верная смерть, ребята. Верней не бывает. У меня — первый рейд. Я тут много чего знаю, но только в теории. И у меня не девять жизней, а с одной-единственной, драгоценной, я за четверть часа расстанусь. Первая же попавшаяся аномалия меня похоронит. Или кровосос. «Трамплин» едва пережил, но это ж на чистой везухе. Нет, один я не выйду. — Короче, парень, не мечтай. «Сонный шар» я уже взял. И я уйду. Только с той стороны электровоза — еще одна «электра». Мне ее надо разрядить. Хоть живым телом, хоть мертвым, а разрядить надо. Или мне надо пройти тем же маршрутом, мимо тебя, салага, в двух шагах. Больше дороги тут нет. Я огляделся. Почему дороги-то нет? Чисто же кругом. Открытое место… Или он какие-то аномалии видит, какие я различить не могу? Молчу. Мало информации. Не знаю, что делать. Пока не знаю. А он продолжает микрофонить: — Давай-ка договоримся. Я романтик, салага. Я могу подойти к тебе и убить голыми руками. Точно. В «экзе» — может, зараза. — Конечно, у тебя там могут быть припасены сюрпризы. Ты просто вагон сюрпризов, парень… Да уж припас для тебя один подарочек. — …вот только у меня их всяко больше. И скорее всего я просто прибью тебя да и пойду своей дорогой. Без комментариев. Комментарии вышли бы очень обидными для моего самолюбия. — Молчишь, салажонок? Вот что я тебе скажу: в Зоне надо уметь договариваться. От твоей смерти мне никакой пользы нет. А тебе — от моей. Ты, может быть, понравился Хозяевам Зоны, хотя и не врубаюсь, за какие такие заслуги. Из тебя, может быть, со временем приличный сталкер выйдет. Мне такие настырные ребята по душе. Говорил тебе, что я романтик? Впрочем, ты же всё равно не поверишь. Давай, дядя, я подумаю про это потом. Все тонкости твоего психологического портрета мне побоку. |
