– Прямо в глаз, понял? – невнятно рычал одноглазый. – Как трахнутую белку! М-меня!.. Взял бы он на сантиметр левее, и привет. Не пили бы мы с тобой сейчас, Алеха. Там бы я и сгнил. Они, падлы, нашего брата не подбирают. Да их так прут, что они и своих не успевают подобрать… Как жахнет в стену – р-раз!!! Гляжу, а глаза нету… Осколком кирпича, представляешь? Обидно, блин. Какой из меня, кривого, на хрен, снайпер?

Глеб сел поудобнее, снова взял со стойки свою рюмку и стал смотреть в другую сторону, где выламывалась под музыку очень молодая и очень пьяная девица с весьма призывной внешностью. При этом боковым зрением он наблюдал за одноглазым и его собеседником, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. Все это было настолько интересно, что Глеб решил на время забыть о своем поезде и действовать по обстоятельствам.

– А Шамиль, сучара, мне и говорит… – продолжал одноглазый.

– Да тише ты, ради бога, – прошипел чернявый Алеха, хватая его за рукав кожанки.

– Чего – тише? А, ну да… Да пошли они все на хер, Алеха! Бабки – это да, мне здесь таких и за пять лет не заработать. А так… Одно слово – козлы.

– Мои слова не очень добры, но и не слишком злы. Я констатирую факт – козлы, – негромко и слегка нараспев проговорил Алеха, явно кого-то цитируя. Видно было, что он страстно мечтает оказаться подальше от этого места, но побаивается своего звероподобного собеседника. – Слушай, Серега, мне действительно пора. Жена…

– Да пошла она в ж.., корова твоя плоскостопая! – рыкнул одноглазый Серега. – Же-на-а… Помню я, как она тебя на себе женила. С-стерва, пар-р-разитка… Жалко мне тебя, Алеха, понял? Ты же парень – огонь! А эта тварь толстозадая тебя под каблуком держит, как какого-нибудь очкарика. Нет, здорово, что мы с тобой встретились!

– М-да, – с некоторым сомнением согласился Алеха.

– Чего ты мямлишь? Здорово, говорю! Давай еще по стопарю за это дело… Ты меня слушай. Что ты имеешь в этой своей конторе? Сто двадцать? Это баксов, что ли? И это, по-твоему, деньги? Мы же с тобой два года в казарме на соседних койках спали, я же тебя, как облупленного… Ты же из автомата в десятку попадаешь чаще, чем некоторые струей в унитаз. Там, – он многозначительно указал большим пальцем через плечо, приблизительно в направлении туалета? – такие, как ты, на вес золота. Только наши платят меньше, вот в чем загвоздка. Но я тебе объясню, как пройти… Найдешь Ахмета… Ахмет Долмаев, запомнишь? Скажешь, Серега Свисток послал. Примут как родного. Он, Ахмет то есть, у них там вроде командира.

– Тише, – процедил Алеха сквозь плотно стиснутые зубы. – Тише ты, идиот! Пошли отсюда!

– Да на хрена нам уходить? – искренне и очень громко изумился одноглазый. – Так душевно сидим…

– Как хочешь. Мне пора.

Чернявый Алеха встал, с шумом отодвинув стул. Глеб ленивым жестом вернул недопитую рюмку коньяка на стойку, одним глотком, не почувствовав вкуса, допил остывший кофе и глубоко затянулся сигаретой перед тем, как раздавить ее в пепельнице. Тень невеселой улыбки снова тронула его губы. Он почему-то думал, что от работы его отделяют сутки пути, но по странной иронии судьбы война нашла его здесь, в привокзальной забегаловке.

Одноглазый тоже тяжело поднялся, едва не опрокинув стул и первым делом ухватившись за ремень своей сумки. Его совсем развезло, нижняя губа отвисла, глаза смотрели тупо и расфокусированно.