Бентон-Рамирес кивнул. Адмирал флота Уинстон Сэт Кингсфорд был командующим Боевого Флота ФСЛ. Это делало его очевидным приемником Раджампета, как начальника флотских операций, а адмирал Уиллис Дженнингс был начальником штаба у Кингсфорда. Не было ничего странного в междоусобных войнах среди бюрократии Лиги.

— Я, к тому же, думаю, что мы можем с уверенностью предположить, — сказал генеральный директор вслух, — что никто из нас не собирается стать слишком счастливым по поводу любых незначительных спорных вопросов, которые она может представить как посредник, в нашем случае.

— Скорее всего, нет, — согласился директор по делам государства Юкка Лонгакр. — То, что меня интересует, это на сколько несчастными мы собираемся стать?

Аметистовые глаза директора по делам государства сузились. Эти глаза были его самой поразительной чертой — особенно на фоне его темного лица и лысой головы — а его мощный, крючковатый нос занимал после них второе место. Кадделл-Маркхам всегда думал, что с возможным добавлением золотой серьги в ухо, Лонгакр стал бы замечательным пиратом для головидео. В действительности, он был Председателем по Межзвездной Политики в Университете Колумбии до его избрания в Совет семь стандартных лет назад.

— Вы задаетесь вопросом, что если что-то просочились о нашем предупреждении Мантикоре? — Тон Бентон-Рамиреса сделал вопрос утверждением, и Лонгакр кивнул.

— Я сомневаюсь в этом, — сказал секретарь Джошуа Пиндер-Сван.

Хотя его официальное звание было просто секретарь Планетарного Совета Директоров, рыжеволосый, голубоглазый Пиндер-Сван был фактически вице-председателем и главным исполнительным директором системного правительства. Он был немного необычней, из кого-либо соответствующих его высокому политическому положению, в том, что он поздно пришел в политику, и к тому же через Палату Профессий, а не Палату Акционеров. Один из ведущих физиков Беовульфа до своего «временного» выбора в Палату Профессий около двадцати стандартных лет назад, он все еще сохранял иллюзию, что ему когда-нибудь будет позволено вернуться к своим любимым исследованиям. Все остальные знали, что этого не произойдет.

— Я сомневаюсь в этом, — повторил Пиндер-Сван, когда глаза всех обратились к нему и пожал плечами. — Во-первых, из всего, что я набдюдал, никто не имеет улик, что наш тайный канал на Мантикору даже существует. Во-вторых, если кто-нибудь на Старой Земле выяснил, что мы предупреждали Мантикору, они бы послали кого-то гораздо более старшего — и, вероятно, намного более официального — для… переубеждения нас. — Он покачал головой. — Нет, это что-то что делает Филарета, разумеется, но я не думаю, что это как-либо связано с нашим предупреждением манти.

— Я думаю, Джошуа указал главное, — сказал Кадделл-Маркхам. — Проблема в том, что если она здесь не разбить наши головы за нашу маленькую оплошность в безопасности — а Джошуа определенно прав об этом: если бы это было то, чего они хотят, они бы послали кого-то более старшего — это означает, что у Раджампета был еще один мозговой штурм. Тот, который вовлекает нас. А учитывая тот факт, что мы за два стандартных месяца от Мантикоры через гипер-пространство даже для почтового судна, и что Филарета предполагает покинуть Тасманию (допуская, что он руководит, выполняя график Кингсфорда) менее чем через две недели, любое блестящее вдохновение, что у него могло быть, касается нашего терминала Центрального Узла.

Лица напряглись, и Микулин мрачно кивнул.

— Я не вижу ничего, что могло заставить Флот отправить к нам личного представителя, — согласился он.