— Спасибо. — В тот же миг он понял, что она — нет.

Пальцы ее были холодны как лед.

— Значит, вы не из нас?

Он попробовал прикинуть, что это «нас» может значить. Ирландцы? Гипотоники? Нимфоманы? Почему он вообще об этом подумал?

— Нас? В каком это смысле — «нас»?

Она отступила на шаг.

— Нет. Вы не просто берете слабых и больных, да? Вы берете любых.

— Берем? В каком это смысле — «берем»?

— Вы даже не знаете, да?

— Чего не знаю? — Чарли стало очень нервно.

Ему, бета-самцу, было очень трудно функционировать, оказавшись объектом внимания красивой женщины вообще, но эта его пугала.

— Секундочку. Вы видите, как эта штука светится? — Он протянул ей портсигар.

— Она не светится. Я просто почувствовала, что место ей здесь, — ответила женщина.

— Как вас зовут?

— Чарли Ашер. Написано же — «Ашеровское».

— Чарли, вы, похоже, славный парень, и я точно не знаю, что вы такое, — да вы и сами, судя по всему, не знаете. Правда?

— В моей жизни случились кое-какие перемены, — ответил Чарли, не понимая, зачем вообще с нею этим делиться.

Рыжая кивнула — мол, я так и думала.

— Ладно. Я знаю, как бывает, если… э… вдруг понимаешь, что неподконтрольные тебе силы превращают тебя в такое, к чему нет инструкции пользователя. Я понимаю, что значит не знать. Но кто-то же где-то знает. Кто-то может вам рассказать, что происходит.

— О чем вы? — Но он знал, о чем она.

Не знал он другого: как она сумела узнать.

— От вас умирают люди, правда, Чарли? — Произнесла она это так, будто собрала все мужество и сообщила, что у него между зубов остался шпинат. Скорее услуга, нежели обвинение.

— Откуда вы?.. — Откуда она…

— Потому что я это делаю. Не как вы, но тем не менее. Найдите их, Чарли. Пройдите по своим следам и отыщите того, кто был рядом, когда ваш мир изменился.

Чарли посмотрел на рыжую, затем на портсигар, затем снова на рыжую — та больше не улыбалась, уже пятилась к дверям. Пытаясь не упустить из рук нормальную реальность, он сосредоточился на портсигаре и произнес:

— Наверное, я смогу произвести оценку…

Колокольчик над дверью звякнул, а когда Чарли поднял голову, женщина пропала.

Он не видел, как она миновала витрины по обе стороны двери, — она просто исчезла. Он выскочил наружу, прямо на середину улицы. Канатный вагон, ходивший по Мэйсон, только переваливал гребень холма у Калифорния-стрит, и Чарли услышал звонок, жидкий туман тащился с Залива, отбрасывая радужные нимбы от неоновых вывесок прочих заведений, но нигде никакой рыжей не наблюдалось. Чарли дошел до угла и посмотрел вдоль Вальехо, но там опять никакой рыжей — только Император со свитой псовых сидел под стеной.

— Доброго вечера тебе, Чарли.

— Ваше Величество, здесь только что рыжая не проходила?

— О да. Я с ней поговорил. Думаю, у тебя нет ни шанса, Чарли, — мне представляется, она уже кому-то суждена. И она предупредила, чтоб я держался от тебя подальше.

— Почему? Она не сказала?

— Она сказала, что ты — Смерть.

— Я — Смерть? — переспросил Чарли. — Смерть — я? — Дыхание в гортани замерло.

В голове он воспроизвел весь прошедший день.

— А если и Смерть?

— Знаешь, сынок, — сказал Император, — я не дока в прекрасном поле, но эту информацию, наверное, имело бы смысл придержать свиданья до третьего, когда они узнают тебя чуть получше.