— Мередит?

Поначалу я не понял его.

— Кто такая Мередит?

— Очень красивая юная леди… из четвероногих особей.

Я обрадовался, что он, наконец, нашел себе спутницу жизни.

— Она тоже оборотень?

Джордж выдержал паузу и громко рассмеялся. В мире найдется только несколько вещей, более странных, чем свинячий смех посреди ночи.

— Нет, это обычная американская свинья лендрейсовской породы. Но у нее милый характер, нежное сердце и красивые формы.

Его взгляд стал суровым.

— Не осуждайте меня, сэр. Не вам судить меня!

Я пожал плечами, поблагодарил его и быстро направился к машине. На всем пути вниз по Альпийской дороге окна моего «Матадора» оставались открытыми, но, даже спустившись к подножию холмов, я не избавился от запаха в салоне.

Глава 6

ПРОБЛЕМАТИЧНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ

Когда позывы мочевого пузыря разбудили меня, снаружи было еще темно. Это всегда так работает: вы используете человеческое тело и становитесь рабом различных внутренних систем. Кстати, на Небесах вы не найдете душевых и туалетов, хотя ангелы по-прежнему едят и пьют. Они делают это по привычке, что, на мой взгляд, довольно странно и неэффективно.

Обычно мои земные тела находятся в рабочем состоянии. На вид вы дали бы мне лет тридцать, но мое телосложение несколько сильнее и прочнее, чем у среднего мужчины данного возраста. Поэтому тот факт, что я брел в темноте к унитазу, предполагал одну из двух возможностей: либо у меня начали сдавать почки, либо предыдущим вечером мне вздумалось неслабо напиться. Боль в голове указывала на второй вариант.

Эти подозрения усилились, когда я не узнал покрытие пола под босыми ступнями. В моей душевой я ощущал бы ногами холодную кафельную плитку, а тут лежал пушистый коврик. Бедственная ситуация была подтверждена при возвращении к кровати. Я понял, что на ней находился кто-то еще.

— Ты долго будешь крушить мою мебель? — сонным голосом проворчала Моника. — Чертов носорог! Даже поспать не можешь спокойно.

Мне хотелось спросить у Нэбер, что я делал в ее квартире, но в моем уме уже начинали проявляться воспоминания. Я вернулся в «Циркуль» за полчаса до закрытия и устроил спринтерский запой, надеясь забыть о зловонье свиного дерьма и о глазах Жировика — печальных на щетинистой морде хряка или абсолютно безумных и отвратительных на его человеческом лице. В какой-то момент ко мне подсела Моника. Мы принялись пить вместе и во время беседы дышать друг другу в лицо. Это вызвало необратимые последствия. Quod erat demonstrandum!  Что и требовалось доказать!

Наверное, вы знаете, как трудно думать в моменты, когда ваша голова ощущается потным носком, в который залили жидкий цемент. Я прижался к телу Моники, потратил минуту, привыкая к незнакомому чувству мягкой постели с чистыми простынями, и, наконец, провалился в сон.

* * *

— Проснись, Смеющийся мальчик.[4]

Моника стояла у окна спальной комнаты и, посасывая воду из бокала, смотрела через планки жалюзи на любимую Кедровую улицу. Моя гостеприимная хозяйка была частично обнаженной. Взглянув в ее направлении, я понял, что снаружи уже рассветало утро — того самого серого вида, который советовал людям: оставайтесь в постели. Хотя мне было интереснее смотреть на Монику. Если бы только не ее чертовский ум,  подумал я. Термин «умная женщина» вызывал у меня подсознательный страх и находился почти первым в списке моих психических комплексов.

— Холодильник пустой, — сообщила она. — Из напитков остался только растворимый кофе.

Нэбер повернулась и взглянула на меня.