– Давай дальше, – махнула рукой.

    – Там все есть, вот только с постельным бельем напряженка, но твоя мама... прости, короче, вопрос решился.

    – Ладно, рассказывай, каким образом.

    – Мария Андреевна сходила к какому-то начальнику или сторожу и сказала, что мы из Москвы, что с нами... один научный деятель, и что он будет писать здесь диссертацию и ему необходимо создать условия, иначе все тут попляшут... В таком роде, в общем.

    Я посмотрела на Осикова.

    – Придется вам писать диссертацию.

    – Я не могу, – замотал он головой.

    – Будете объяснять это моей маме. А с едой-то что, когда магазин приедет? Ничего не узнал?

    Славка расплылся в очередной довольной улыбке.

    – Через два дня. Я завтра с утра червей накопаю и наловлю рыбы, ты не беспокойся.

    – Добытчик ты мой, – ласково сказала Солька и погладила сердешного друга по руке.

    Иногда, глядя на них, я просто взрываюсь от умиления: до чего же они подходят друг другу, сладкая парочка, да и только. Надо дотащить их до ЗАГСА – побуду свидетельницей и наемся салатиков.

    – Придется мне пойти работать, – вздохнула я, репетируя на Славке свои будущие объяснения маме.

    – Куда?! Зачем?! – изумился он.

    – Ну, кушать нам нечего, запасы на исходе, пойду, подработаю за хлеб и воду.

    – Ты чего, – изумился Славка, – не надо, я червей накопаю...

    – Да, ты это уже говорил. Но боюсь, что все закончится тем, что нам придется есть этих извивающихся тварей, а не рыбу.

    Солька надулась.

    Мы подошли к вполне симпатичному домику, и Славка гостеприимно распахнул свежеокрашенную дверь.

    – Тоже мне принцесса на горошине, – услышала я сразу голос мамы, – бери этот матрас и не ерепенься, на нем до тебя пятьсот человек спали и не жаловались.

    Альжбетка сидела на стуле, обнимая огромный дряблый матрас. Слезы застыли в ее глазах, и только усталость помешала ей вскочить и броситься мне на шею.

    – Значит, так, – продолжила мама, – девочки налево, мальчики направо, отбой в десять, и никаких хождений туда-сюда я не потерплю.

    – Значит, так, – сказала я, отбирая у Альжбетки пожухлый матрас, – на этом будет спать Арсений Захарович, потому что ему необходима порция ностальгических воспоминаний, далее... всегда и во всем будет приветствоваться демократия, за исключением тех случаев, когда говорю я. А теперь спешу вам объявить, что здесь мы, по всей видимости, останемся на неделю, продовольствие на исходе, так что стройные фигуры и свежий воздух нам обеспечены.

    Мама сжала губы и недобро посмотрела на меня. Я уклонилась в сторону, чтобы железные стрелы, летящие из ее глаз, прошли мимо.

    – Как вы сходили? – спросила она.

    – Плачевно, – отрезала я, давая понять, что разговоры на эту тему закончены.

    – Завтра, может, опять пойдем, – сгладил обстановочку Осиков.

    – Где тут девичья комната? – поинтересовалась я.

    Альжбетка указала на правую дверь.

    – Девчонки разбирают матрасы получше и готовятся ко сну, – сказала я, – сил моих больше нет, всем остальным займемся завтра.