Но мужчина не удивился – казалось, он ждал нечто подобное, – и ответил:

– Нет, я никогда не надевал сутану священника, хотя к церкви имею некоторое отношение… Я демонолог.

Он снова улыбнулся ей своей успокаивающей улыбкой и пошел по проходу.

Паола де Тарцини опустилась на стул перед светящимся монитором, но словно забыла о нем. Теперь ей было не до языковых структур северных диалектов. Она думала о человеке – Андрей Белов… Демонолог, – сидящем в пяти метрах от нее за одним из столов, о его удивительной улыбке и поразительной силе, исходящей от его фигуры. Она все еще чувствовала, как по телу пробегают волны приятного озноба, а глаза ее то и дело поднимались вверх – взглянуть через стойку на человека с короткими волосами.

До обеда Паола де Тарцини не набрала на компьютере ни одного предложения…

Голубая «баркетта» свернула с шоссе, уходящего к Морте‑Коллине, вскоре под ее колесами заскрипел гравий. Машина проехала двадцать метров и остановилась в зарослях ив, росших у дороги. Пене Сборца заглушил двигатель.

Несколько секунд он сидел неподвижно, прислушиваясь к мерному рокоту двигателя «феррари», звучащему далеко впереди – у самых ворот монастыря. Затем взял пистолет, лежавший на соседнем сиденье, вытащил из него обойму, проверил патроны, загнал обойму на прежнее место и сунул «беретту» за пояс брюк. Наконец он открыл дверь и выбрался из машины.

Сегодня было тепло. Легкий ветер дул со стороны Террено, принося с собой запах реки, смешанный с ароматом цветущих каштанов, из порта долетал звук работавшей пароходной сирены, шоссе, ведущее из Террено к Морте‑Коллине, было пустым.

И снова Пепе ощутил непонятную тревогу – что‑то шевельнулось в нем, шепнув, что не стоит ему ходить в монастырь. Странная тоска охватила его.

С минуту он растерянно стоял у машины. Вспомнились слова, сказанные им по телефону: «Не хотелось бы, чтобы, если со мной случится что‑то поганое…» Почему он сказал это Дику? На секунду перед глазами Пепе возникло лицо его матери, он сглотнул и… побрел к монастырю…

Грунтовую дорогу с обеих сторон обступали заросли ив. Пепе шел за зеленой стеной в полный рост – ему не нужно было прятаться, так как заметить со стороны монастыря его не могли.

Через две минуты он оказался в тридцати метрах от порыжевшей от дождей и времени кирпичной стены. В детстве Пепе бывал здесь частенько и знал монастырь как свои пять пальцев– его составляли шесть зданий, обнесенных высокой стеной. Когда‑то она была неприступна, но сейчас в ней зияло множество проломов и дыр, и попасть на территорию монастыря не составляло труда. Заросли ив подступали к самой стене. Вскоре Пепе сидел у двухметровой дыры, черневшей в полутора метрах над землей, и прислушивался к звукам, раздававшимся у ворот. До него доносились шорох листвы, скрип стволов, раскачивающихся под порывами ветра… Человеческих голосов слышно не было.

Выждав пару секунд, Пепе выбрался из кустов и шагнул к стене.

В тот момент, когда рука его легла на край дыры, острая тоска пронзила все его существо, и от неожиданности Пепе Сборца присел. Не стоит ему лезть в эту дыру – ничего хорошего его там не ждет, шепнуло сознание… Но сможет ли он потом уважать себя, если сейчас повернется и уйдет, испугавшись какого‑то длинноволосого типа и человека с лицом Бьянки Гарроты?

Облизывая губы, Пепе полез в дыру…

Через три секунды он был уже за стеной, на территории монастыря. Выглянув из‑за угла двухэтажного строения, увидел «феррари» – машина стояла в центре двора, людей рядом с ней не было.

Двинувшись вдоль стены, Пепе подобрался к массивному четырехэтажному строению, стены которого были сложены из грубого камня. В стене дома, похожие на пустые глазницы черепа, чернели провалы окон.