«Мертвец», – отрешенно подумал Доминик.

Отстегнув ремень безопасности, он обернулся посмотреть на сбитого человека. После подобных ударов не выживают… Но какого дьявола он выскочил на дорогу прямо под колеса машин? Может, самоубийца?

Немного подумав, он взялся за трубку радиотелефона и принялся набирать номер дорожной полиции…

В половине десятого большой ярко‑синий автобус с белыми полосами на боках, следовавший рейсом из Милана, остановился на юго‑восточной окраине Террено. Из автобуса вышел человек, одетый в пятнистый армейский комбинезон. На плече у него болталась сумка, похожая на небольшой чемодан. Он поднял правую руку и улыбнулся водителю – словно благодарил его за приятную поездку. Водитель махнул рукой в ответном приветствии, огромная дверь пятидесятиместного автобуса плавно закрылась, и гигантская машина, мерно урча двигателем, направилась к центру Террено.

Когда автобус отъехал метров на двадцать от стоящего на обочине человека, улыбка исчезла с его лица. Глаза потухли, уголки губ опустились вниз, и на коже проступили явственно очерченные морщины. Еще секунду назад никто не дал бы этому человеку больше сорока лет, теперь же он выглядел на все шестьдесят. Словно огромная тяжесть, на мгновение отпустившая тело, снова легла на плечи. Человек вздохнул.

Некоторое время он стоял на месте, оглядывая улицу. Потом заметил расположенную невдалеке лавки торговца газетами и двинулся к ней. Сумка на его плече словно застыла, слившись в единое целое с грязно‑зеленым комбинезоном, легкие кроссовки мягко ступали по тротуару…

Вскоре он остановился перед прилавком, заваленным газетами и журналами, и принялся рассматривать броские заголовки газет.

Хозяин лавки, взглянув на человека в армейском комбинезоне, спросил:

– Что вы желаете, синьор?

Человек промолчал. У него было странное лицо, не похожее ни на одно из виденных хозяином лавки за всю его жизнь, – не европейское, но и не азиатское. Что‑то среднее. Раскосые глаза на округлом лице, чуть приплюснутый нос, толстые губы. Волосы, выжженные солнцем, похожие на сухую солому…

– Есть у вас карта города?– спросил наконец человек и перевел взгляд на хозяина лавки.

Глаза у него были глубокие, как лесной омут, и в них светилась усталость.

– Да, синьор. Самая полная карта с названиями всех улиц, церквей и ресторанов. – Продавец нырнул под прилавок и вытащил на свет огромную карту‑схему Террено. – Всего десять тысяч лир, синьор. Специально для вас!

Человек взял протянутую ему карту, просмотрел ее и, достав деньги, заплатил требуемую сумму. Вскоре, с картой в руке, он уходил в сторону автобусной остановки.

Через минуту он опустился на лавку, вся поверхность которой была испещрена всевозможными надписями– сделанными губной помадой и аэрозольными красками, выжженными спичками и выцарапанными перочинным ножом… Здесь было все: от откровенных пошлостей типа «Анна дает всегда» и телефонных номеров уличных шлюх до вполне приличных любительских четверостиший. Человек не обратил на надписи ни малейшего внимания. Он давно уже перестал замечать все проявления слабости человеческой природы: от циничных надписей на стенах общественных туалетов и подъездов домов до опустившихся алкоголиков и наркоманов, валяющихся на улицах всех городов планеты. Человек изначально слаб – он знал это. Мир предпочитает порок добродетели. Девять человек из десяти предпочтут бокал вина стакану воды. Девять мужей из десяти не удержатся от соблазна и изменят женам, если им представится шанс. От зарождения мира люди воруют и грабят, насилуют и убивают. Так стоит ли обращать внимание на такую мелочь, как надписи на стене?.