|
Миновав открытую дверь АТС, оставили позади комнату операторов и остановились перед парой распределительных щитов. Тот, что нес сумку, опустил ее на пол и склонился, расстегивая замок, его напарник принялся осматривать щит. Силовые кабели телефонной подстанции были спрятаны под стальной кожух, запертый на двухдюймовый замок, толщина стенок кожуха составляла не менее пяти миллиметров. Склонив голову набок, техник какое‑то время стоял неподвижно, словно раздумывал, как ему поступить с этим препятствием, – потом взялся за края кожуха и с силой рванул. Стальной кожух вылетел из стены вместе с креплениями. Техник отбросил его, и тот рухнул на пол с оглушительным грохотом. Между тем второй техник разогнулся, и в руках его оказалась дисковая пила. Он протянул руку, чтобы включить стартер – в этот миг из дверей АТС выскочили две женщины‑оператора: одна из них открыла рот, чтобы заголосить, но, увидев пилу в руке техника, замерла, мужчина же подмигнул женщинам и нажал «пуск». Визг пилы «взорвал» коридор. Техник повернулся к щиту и провел ревущим диском по проводам. На мгновение треск электрических искр заглушил визг пилы. Толстенные провода лопнули под натиском стали и с шипением развалились, техник поднял пилу и перерезал свинцовый кабель, питающий энергией здание… Тем временем его напарник сорвал кожух со второго щита, оголив провода аварийного генератора. Человек с пилой шагнул к нему и проделал то же, что и с первым щитом. Когда рассеченные кабели свесились вниз, он выключил пилу и обернулся назад. Женщины‑операторы смотрели на него широко распахнутыми глазами, словно отказывались поверить в увиденное, одна из них открывала и закрывала рот, будто хотела сказать что‑то, но не могла. Облизнув губы, техник улыбнулся.
– Сегодня можете взять выходной и расслабиться, сестренки, – телефоны до завтрашнего утра работать не будут. Он взглянул на напарника и хохотнул. Потом шагнул к лежащей на полу сумке и сунул в нее пилу. Забросив ее на плечо, подмигнул ошеломленным женщинам и прошел мимо них в сторону зала, его напарник последовал за ним. Когда люди в оранжевых комбинезонах вышли на улицу, в коридоре начали собираться служащие почтамта, слышавшие визжание стали. Через минуту возле телефонисток столпилась дюжина служащих. Одни из них молча смотрели на лежащие на полу кожухи и свисающие вниз провода, другие кричали, перебивая друг друга и пытаясь узнать, что здесь случилось. Телефонистки стояли, растерянно переглядываясь, и ничего не отвечали. Наконец, одна из них выдавила: – Они вырвали решетки и перепилили кабели – просто вырвали и перепилили. О, Мадонна!.. Она повернулась к открытой двери и заглянула в операторскую: огромное табло АТС, протянувшееся на десять метров в глубину комнаты, было мертво, как Стена Плача, – ни один огонек на нем не светился. Женщина обернулась к глядящим на нее людям и добавила: – Они сказали, что телефоны сегодня в городе работать не будут. Техник почтамта, стоявший возле одного из щитов и разглядывавший свисающие вниз провода, взглянув на нее, пробормотал: – Это уж точно. Чтобы их исправить, потребуются сутки, не меньше. Почесав в затылке, он услышал урчание в собственном животе и вспомнил о стынущем в подсобке обеде. «Раньше полудня за это даже браться не стоит», – подумал он и сказал: – Я так думаю: кому‑то надо съездить в комиссариат за полицией – телефоны‑то сдохли… Взглянув на часы, Марио Протти отвел от лица ветку сирени и посмотрел в сторону «вольво» и «БМВ»: машины по‑прежнему стояли в пяти метрах от грузовых ворот аэропорта, сидящие в них люди не шевелились. На часах инспектора было тринадцать минут двенадцатого – прошло одиннадцать минут, как автомобили остановились перед воротами, но за все это время ничего не случилось. Марио чувствовал, что все происходящее здесь ему не нравится. |
