Она выключила ксерокс, вытащила из него рукопись и положила ее рядом с компьютером. Отпечатанные листы Паола свернула и сунула себе в сумочку. Тем временем Аз Гохар сел за стол, на котором лежали стопки газет, сдвинул их на дальний край крышки и, притянув к себе одну из стопок, надорвал ленту. Затем он вытащил из кармана пачку листов, полученных от отца Винченцо. Один из них представлял собой копию резолюции о принятии «Закона об уничтожении бродячих собак на территории города Террено и в его окрестностях». Внизу резолюции стояли имена и подписи шестнадцати членов муниципалитета, принимавших закон.

Достав блокнот, Аз Гохар выписал в него все шестнадцать имен в колонку. Бумаги из архива он снова сунул в карман. Затем вытащил из стопки первую газету. Она состояла из четырех полос – пожелтевший листок, сложенный вдвое. Аз Гохар быстро просмотрел страницы, но фотографий на них не обнаружил. Тогда он взял вторую газету. Но и в ней не было ни одного снимка… Когда он закончил просматривать первую пачку газет под названием «Монарка», то понял, что фотографии в них попросту не публиковались. Тогда он распаковал стопку газет, на первой странице которых красовалась крупная надпись «Оджи». В первой же из них он обнаружил снимок: на центральной полосе были опубликованы фотография и репортаж о закладке новой городской больницы. На снимке, на фоне огромного котлована, было запечатлено несколько человек. Аз Гохар прочитал имена под снимком, затем – в своем блокноте, и поставил пометки против двух имен – год выпуска и номер газеты…

Через десять минут у него было уже семь фотографий интересующих его людей. Все они обнаружились в одной пачке. Аз Гохар подумал, что если так пойдет и дальше, он очень быстро обнаружит фотографии остальных девяти членов муниципалитета. Возможно, для этого не придется просматривать даже все газеты. Всего пачек с «Оджи» было шесть – он просмотрит их за час‑полтора, решил Аз Гохар.

Надорвав ленту на второй стопке, он вытащил из нее очередной номер «Оджи» и принялся его внимательно просматривать…

В пять вечера темно‑бордовый «форд‑мэверик» остановился в виколо Гарибальди. Доминик Пальоли и Сандро Чиголо выбрались из машины. Сандро достал из багажника большую дорожную сумку и, оглядываясь по сторонам, отправился за шагающим впереди боссом.

Через пару секунд они вошли в небольшой магазинчик, над дверью которого была укреплена деревянная вывеска «Скобяные изделия папаши Перкоцце». Войдя в магазин, Доминик кивнул хозяину заведения – щуплому старику лет семидесяти, стоящему за прилавком – прошел к дальней стене зала, толкнул ластиковую дверь и оказался в темном коридорчике, ведущем в подсобное помещение. Чиголо следовал за боссом не отставая от него ни на шаг. Через секунду они оказались перед закрытой подсобкой, и Доминик Пальоли стукнул кулаком в деревянную дверь.

Пару секунд за ней висела могильная тишина, затем грубый голос спросил: – Кто?

– Я – ответил Доминик. – Открывай, Просперо!

Щелкнул замок, и дверь отворилась. Доминик и Сандро прошли внутрь подсобки, Просперо Черри закрыл за вошедшими дверь.

Оказавшись в подсобке, Доминик огляделся. Кроме Черри, здесь находился еще один парень из его отряда Нино Альбани. Он сидел у одной из стен тесной комнатки, за столом, на котором стояла пара работающих переносных телевизоров. Рядом с телевизорами лежала портативная рация. В наружной стене помещения виднелись два окна. Одно из них было задернуто занавеской, на втором занавеска была приоткрыта, а на его подоконнике лежал мощный морской бинокль.

– Где они? – спросил Доминик, подходя к окну и выглядывая наружу.

– Вон те три окна, – Черри указал на второй этаж стоящего напротив дома, – закрытые занавесками.