И все эти гипотезы сходились в одном: люди зачем‑то нужны пришельцам живыми.

Поэтому когда аналитиков спросили, следует ли ждать в ближайшие часы зачистки пришельцами питерского метрополитена и не пора ли его уже минировать, ответ был сформулирован в том духе, что всякое может быть, но скорее всего инопланетяне не начнут подземную атаку до тех пор, пока не будут уверены, что она не вызовет массовой гибели людей в панической давке.

А ведь и дураку понятно, что если пустить в тоннели хотя бы тот же нестерпимо вонючий газ, то Ходынки не избежать.

– О другом надо думать! – горячился руководитель экспертной группы профессор Горенштейн, по имени которого всю команду называли в шутку «группа Гор – Эйнштейн».

Когда создавали экспертную группу по проблеме поиска внеземной жизни, у всех на слуху были переговоры и соглашения Гора – Черномырдина, так что первая часть оттуда. А что касается Эйнштейна‑тут если и преувеличение, то не слишком большое.

Профессор Горенштейн был по основной специальности астрофизик, но он живо интересовался уфологией и множеством смежных проблем.

Теперь к ним добавилась еще одна – ведение боевых действий с пришельцами и эвакуация мирных жителей из захваченных ими городов.

– Надо думать о другом, – восклицал он. – Их кораблю один час лету до Москвы в лучшем случае. В лучшем для нас. Не побоюсь предположить, что, если понадобится, они долетят и в десять раз быстрее. И чтобы не получилось то же самое, что и в Питере, мы должны эвакуировать Москву заранее.

Но верховная власть страшно боялась паники в столице и старательно делала вид, что непосредственной опасности нет. Высокопоставленные чиновники в форме и без бодро рапортовали по телевизионным каналам, что агрессоры застряли в Санкт‑Петербурге надолго и не двинутся с места, пока не покончат с сопротивлением, которое продлится до тех пор, пока в городе есть хоть один живой и дееспособный человек.

Тем временем из Москвы спешно и скрытно вывозили семьи этих самых чиновников, а также и многих других. А сами чиновники бились за место в списках дублирующих органов управления, которые президент приказал в течение суток переправить на запасной командный пункт за Волгу.

Все понимали, что за Волгой будет все‑таки безопаснее, чем в Москве. Равно как и то, что в Москве слишком много чиновников и членов их семей, их друзей и знакомых, а также бандитов и бизнесменов, и пока они бегут из города, остальным москвичам придется подождать своей очереди.

Сам президент, правда, не спешил покинуть Москву. Он решил оставаться в городе до последнего, а на запасной командный пункт отправить премьера, и тем посеял смятение в рядах чиновников.

Теперь они считали своим долгом убедить президента эвакуироваться – чтобы потом уже с чистой совестью бежать из Москвы самим.

– Мы не можем допустить, чтобы президент оказался в безвыходном положении, подобно губернатору Санкт‑Петербурга, – без конца повторялось на совещаниях в Кремле, идущих непрерывной чередой. – Угроза пленения или гибели главы государства полностью дестабилизирует обстановку в стране.

Но президент оставался непреклонен.

– Сколько «цель 30» потратит на полет до Москвы? – говорил он. – Как минимум час. А за час я успею не только вылететь отсюда, но и долететь до Самары.

Возражения, подобные тем, что параболоиды на первой космической скорости способны добраться от Санкт‑Петербурга до Москвы за две минуты, глава государства пропускал мимо ушей.

В Кремле на случай экстренной эвакуации дежурили два вертолета, а на ближайшем аэродроме президента ждал сверхзвуковой истребитель, так что за час действительно можно было добраться до Самары. Только никто не мог поручиться, будет ли у президента этот час.

Напряжение возросло, когда из Америки пришло сообщение, что «цель 60» атаковала Нью‑Йорк и президент США вылетел из Вашингтона в глубь страны.