«Застава!» – сообразила Гуннхильд. Конечно, Сигурд не мог успеть добраться до Бьёрко за это время, но дойти до ближайшей заставы, внешней, ему вполне хватило времени. И эти корабли вышли оттуда, вместе с ярлом, чей был черед охранять проходы к вику. Это оказался Торгест Стервятник, один из тех, кто в эти дни не раз пировал у Атли Сухопарого: крепкий мужчина лет тридцати, с нагловатыми глазами и очень волосатыми руками; из-под шлема по спине спускалась коса длиной до пояса, и бородку он заплетал в две косички.

– Эй, Харальд, сын Горма! – закричал он, размахивая копьем. – Послушай, что велел передать тебе Бьёрн-конунг!

– Что хочет сказать мне Бьёрн-конунг? – крикнул Харальд.

– Бьёрн-конунг велел передать тебе следующее. Это его собственные слова. Он велел сказать, что если вы, Инглинги и Кнютлинги, не перенесете ваши троллевы раздоры куда-нибудь в Йотунхейм с его земли, то ноги вашей больше не будет на его торгах. Ты ведь давал клятву не трогать Инглингов на его земле!

– А я и не трогал их на его земле! Здесь вода, и к тому же уже почти море.

– Дело твое, но Бьёрн-конунг велел сказать, что ему это надоело. Он хочет, чтобы ты немедленно вернул госпожу Гуннхильд родичам и убрался отсюда, иначе тебе придется биться с нами. Каково твое решение?

Стоя на скале над морем, будто одинокая валькирия, Гуннхильд не сводила глаз с Харальда. Он обернулся и посмотрел на нее.

– Уходи! – в отчаянии воскликнула она, хотя знала, что отсюда он ее не услышит. – Уходи, пока тебя отпускают! Я не хочу увидеть, как тебя убьют шведы или как ты убьешь моего отца! Иди своей дорогой!

– Я принимаю условия Бьёрна! – крикнул Харальд и махнул Торгесту. – Я ухожу! Забери молодую госпожу отсюда и доставь на Бьёрко!

– Гуннхильд! – закричал он, обернувшись к ней.

Она шагнула еще ближе к краю скалы.

– Я тебе не верю! – закричал Харальд, приложив ладони ко рту.

– Как хочешь, – тихо ответила она, не заботясь о том, чтобы он услышал.

Пусть Харальд не верит в то, что она рассказала о Хлоде. Он уходит, никаких сражений не будет. Все остальное сейчас не имело значения.

– Ты не отказала бы мне! – снова закричал Харальд, а потом отвернулся к своим людям, которые уже поднимали парус.

Ветер дул в сторону моря.

– Но… ты мог бы спросить у Олава, не отдаст ли он свою дочь в жены тебе, раз уж… ее первая помолвка расстроилась, – сказал наконец Горм. – Пусть мы не говорили с тобой об этом, но ты знаешь, что мы хотели принять эту девушку в семью и были огорчены тем, что ее пришлось отослать назад к родичам. Мы не стали бы противиться, если бы у тебя возникло желание…

– Сейчас не время говорить об этом, – угрюмо отозвался Харальд. – Сперва я должен разобраться… У меня должен родиться сын, и до тех пор… Не будем об этом.

– Но твой ребенок родится только к йолю! – воскликнула Тюра. – А Олав такой прыткий – до тех пор он успеет выдать ее замуж! Я уверена, теперь он попытается найти для нее жениха среди саксов!

– Тем хуже для саксов. А теперь простите, мне нужно вернуться домой.

В тот же день Харальд уехал к себе в Эклунд. Но не потому, что сильно скучал по жене. С Хлодой, вышедшей ему навстречу, он едва поздоровался, лишь смерил ее пристальным взглядом с головы до пят.