- Сворачивай!

   Пока съезжали с дороги, пока разворачивались... Первая пара обстреляла колонну и ушла безнаказанно, пара ДШК из зенпульроты, шедшие где-то впереди ничего не смогли сделать. Десантники попрятались за танками, которым двадцатимиллиметровые пушки "фоккеров" не страшны. Вторая пара чуть отстала, вот ее ведущий и получил по полной программе. Первый снаряд буквально отшибает консоль крыла и тут же еще один попадает в центроплан. Самолет моментально вспыхивает - от тридцатисемимиллиметрового осколочно-фугасного никакая авиационная броня не спасет, никакое протектирование баков не поможет.

   - Го-ори-и-ит!!!

   Я почему-то уверен, что второй снаряд, попавший во фрица - наш. Оранжево-черный огненный болид с грохотом врезается в землю и тут же исчезает во вспышке взрыва. Второй "фоккер", видимо, потрясенный внезапной гибелью ведущего, дает короткую очередь по колонне и, проскочив над дорогой, быстро набирает высоту. Вслед ему трещит несколько очередей, но это уже на пределе дальности. Этот "сто девяностый" чертовски быстр, куда там "лаптежнику". Взводный уже готов дать команду "Отбой", но тут немец вместо того, чтобы свалить вместе с первой парой, разворачивается и идет на второй заход.

   - Осколочным! Скорость сто пятьдесят! Семь! Непрерывным. Огонь!

   Второй заход немца встречают дружно, даже некоторые десантники палят из своих ручников и карабинов. Фриц не остается в долгу, отвечая из всех шести стволов. Но главную партию играем все-таки мы, зенитчики - взрыв снаряда под двигателем был виден четко. Потянув за собой жирный черный хвост дыма, "фока", используя набранную при пикировании скорость, постарался набрать высоту, преследуемый пунктирами пулеметных трасс и трассерами наших снарядов. Достигнув верхней точки, самолет на мгновение замер и от него отделился сначала один предмет, а когда "фоккер" уже начал валиться на крыло - второй. Буквально тут же над вторым раскрылся белый купол парашюта. Самолет, падая, намного опережает пилота и, ударившись о землю, взрывается.

   - Е-есть!!! Ура-а-а!!!

   Глоток никто из расчета не жалел. Еще десять секунд назад грозный и смертельно опасный враг был повержен. Над колонной в двух местах поднимается черный дым, буквально в сотне метров от нас горит полуторка-санитарка, именно она стала последней целью сбитого фрица. Причем это уже второй за последние две минуты. Между тем, ветер начал сносить летчика обратно к дороге. Поднявшиеся с земли десантники, задрав головы, как завороженные следили за этим полетом. Но вот какой-то солдатик вскинул к плечу винтовку, с затвором, однако, справился не сразу.

   - Не стрелять! Не стрелять!

   Какой-то офицер кинулся в гущу десантников, хватаясь за стволы винтовок.

   - Не стрелять! Живым взять!

   Какое там, выстрелы сыпанули горохом, чуть позже к ним присоединился "дегтярь", потом второй. Даже было видно, как вздрагивало тело летчика от попадающих в него пуль. Люди мстили за погибших в "санитарке" и за свой, только что испытанный страх. Почти неуязвимый враг вдруг оказался на расстоянии прицельной дальности их оружия. Парашюту тоже досталось, и последние полсотни метров тело пролетело со все возрастающей скоростью падения. Выстрелы смолкли, и труп шмякнулся на землю в полной тишине. Только трещала горевшая "санитарка", около нее суетились люди, но спасли кого или нет было непонятно.

   - Пошли, посмотрим, - предложил я, указывая в сторону гаснущего парашюта.

   - Зачем? - удивился Ложкин. - После такой стрельбы от него там немного осталось.

   - Документы заберем, - поддержал меня Сладков.