Артур медленно качал головой.

– Ты уверена, что хочешь сделать это?

Картины возможной жизни с Лансом вставали передо мной, ясные, как отражение молодой луны в озере, а потом рассеялись, когда тишину нарушил мой голос.

– Конечно. Ты же знаешь, мне всегда хотелось иметь сына. – Мои слова, беспечные и веселые, произнесены были легко, как бы не задевая моей собственной боли. Так водяной жук скользит по поверхности пруда. – А теперь у нас он есть. Я не имела возможности растить его с рождения, но ребенок есть ребенок, и неважно, кто его родители. А мальчик нуждается в утешении и добром отношений, особенно после того, что случилось с его матерью.

Неохотно и нерешительно мужчины согласились со мной, и мне предстояло из хаоса своих мыслей выстроить для себя какое-то определенное будущее.

Нимю, однако, не проявила особой радости и, поймав меня, когда я шла за мальчиком, попыталась отговорить меня от моего решения.

– Гвен, в нем змеиное жало, берегись, – говорила она, стараясь убедить меня не принимать на себя тяжкую обязанность.

– Но ведь он всего лишь ребенок, – резко возразила я. – Ему нужна семья, свой дом. Может быть, он сын, которого нам с Артуром предназначено воспитывать судьбой.

Колдунья проворчала, что это принесет бедствие всем нам. Не знаю, к добру или к несчастью, но я так не думала, поэтому весело побежала вниз по лестнице искать своего пасынка.

Я нашла его в кухне, где он стоял с опущенными глазами, прижавшись к стене.

Занятые делом люди не обращали на него внимания, что удивило меня, пока я не сообразила: они не знают, что он сын Артура. Кроме того, до них дошли какие-то разговоры о смерти его матери, и поэтому они старались держаться от него подальше.

– Мордред, – позвала я, не подходя к нему слишком близко.

Можно представить, в каком он был горе, и мне не хотелось давить на мальчика. Он молча смотрел на меня. Этот спокойный взгляд, так похожий на взгляд его отца, не подпускал меня ближе.

– Ты знаешь, кто я? – спросила я, пытаясь заставить его разговориться.

– Да, твоя светлость укрыла нас от грозы, ты жена верховного короля.

Его ответ был достаточно любезен, но чувствовалось, что он готов постоять за себя.

– Можешь называть меня просто госпожой, если хочешь, – предложила я, подходя на шаг-другой ближе. Мне приходилось говорить, смотря на его макушку. – Ну ладно, – сказала я, взяв его за руку, – пойдем, посидим на скамейке и познакомимся поближе.

Его карие глаза сумрачно разглядывали меня, пока я вела его к столу.

– Есть хочешь? – спросила я.

Он покачал головой, ни на минуту не отводя глаз от моего лица.

– Когда ты ел в последний раз? – я уселась на скамью и жестом пригласила его сесть рядом.

Он неопределенно пожал плечами, как будто еда не имела для него никакого значения, но, тем не менее, сел.

В солнечном свете раннего утра я могла получше рассмотреть ребенка. Он был худеньким и бледным, со слабым телом, делающим его похожим на подвижную, напоминающую лису Моргану. Но по взгляду безошибочно можно было определить, что это Артуров отпрыск. Меня удивило, что другие не замечали этого.

– Чего бы тебе хотелось больше всего? – настаивала я.

– Узнать, что случилось с моей матерью. – Слова были сказаны ровным голосом, в котором не было ни надежды, ни страха, и я оцепенело уставилась на него, не зная, что же ему ответить.