Через десять минут они вновь очутились в камере с удобствами. На этот раз дело приняло более крутой оборот. Малко понял комбинацию Никоро. Тот не мог дать ему оправдаться. Аристот нашел элегантный способ избавиться от конкурента. Его показания можно было выставить в музее Лжи. Небольшой шедевр... Если Бриджит не удастся встретиться с президентом, то у Малко будет достаточно шансов завершить свою блестящую карьеру в Спортивном парке Бужумбуры.

Любимое место для приведения в исполнение смертных приговоров.

Малко не испытывал ни малейшего желания быть погребенным в Бурунди. Это слишком далеко от Австрии и от его замка. Его предки перевернулись бы в своих гробах при мысли о том, что их наследник покоится в центре черной Африки.

Кудерк уже спал, как завсегдатай Белого Дома.

Малко заснуть не удавалось.

Напрасно он и так и этак прокручивал ситуацию в своей голове: он не видел, что еще можно предпринять. Даже при участии Бриджит сбежать из Бужумбуры было бы не просто. Без нее они никогда не выйдут из города. А ведь, с одной стороны, Бриджит не торопилась, желая подольше удержать Малко, а с другой — твердо верила во вмешательство президента.

Он обвел взглядом растрескавшуюся стену, по которой ползло несколько больших тараканов, и вздохнул. Ему было скверно и грустно, но это еще была жизнь.

Комиссар Никоро прибыл в Клуб избранных джентльменов в 6 часов с небольшим. Аристот уже сидел там, погрузившись в большое кожаное кресло со стаканом «Джи энд Би» в руке. Его маленькие глазки искрились от радости.

Никоро улыбнулся ему своим единственным глазом.

— Все в порядке? — спросил Ари.

— Все в порядке, месье Ари.

Никоро притянул к себе соседнее кресло и заказал свой «Фернё-Бранка».

Ари-убийца нахмурил брови:

— А в остальном я могу тебе доверять, проклятая макака?

Это было сказано ласково, и Никоро не обиделся.

— Как себе самому, месье Ари.

— Хорошо.

Воцарилось долгое молчание. Они были одни в клубе. Грек допил свое виски и спокойно сказал:

— Итак, осталась лишь одна маленькая деталь.

У Никоро возникло нехорошее предчувствие, но он прикинулся дураком:

— Какая же, месье Ари?

— Когда ты мне отдашь 40000 долларов, которые ты спер?

На этот раз молчание затянулось. Никоро соображал. Ни за что! Он не желал уступать деньги Ари. Но нужно было выиграть время.

— Послушай, — сказал Аристот, явно угрожая. — Я провернул все твое дельце. А ты — кретин. Ты мог бы мне сразу сказать об этом, обтяпали бы дело вместе и поделили бы пополам. Но тебе нужен урок. Кроме того, ты ни за что укокошил мою пантеру. Считай себя счастливчиком, что я не требую от тебя возмещения убытков.

Он поднялся.

— Поторопись с башлями. Второй раз просить не буду.

— Я не могу сделать этого до процесса, месье Ари.

— Тогда выпутывайся сам со своим процессом. Будь здоров.

Под его грузной фигурой заскрипел пол, и за ним захлопнулась дверь.

«Не будем становиться постыдным посмешищем. Мировая общественность смотрит на нас».

Он был датирован первыми политическими процессами революции, и его оставили там висеть на всякий случай. Потому что президент Букоко не нуждался в мировом общественном мнении.

Малко, несмотря на свое положение, не мог не улыбнуться, увидев надпись. Эта постоянная смесь невольного комизма и драмы истощала нервы. Временами ему казалось, что над ним грубо подшутили... Увы! Суд был настоящим и скорее лишен добрых намерений.

Суд находился в небольшом здании, расположенном в парке Президентского дворца.