|
Всех нас вместе. То есть нас, девочек, без mama и papa. Я бы хотела, чтобы он рисовал одну меня, но mama сказала, что если у него хорошо получится, то она велит ему написать ещё и мой портрет. Ведь мы вернулись из Парижа только затем, чтобы mama приготовилась к моему дебюту. А дебют устраивается только затем, чтобы ввести юную леди в общество и найти ей мужа. Так что я думаю, Яшма, как только мы решим, какое платье у меня будет на дебют, мистер Уилер должен приступить к моему собственному портрету. Я хочу платье с открытыми плечами.
Казалось, этот странный монолог и негромкое чавканье кошки, лакающей кровавое молоко, отдаются эхом по всей комнате. Лайла отпустила подол платья Ханны, и огонь разгорелся с первой же попытки. Девочке не терпелось уйти из этой комнаты. Она не стала желать хозяйке спокойной ночи, просто торопливо собрала растопку и спички. Лайла сидела на кровати, прижимая к себе Яшму и продолжая серьёзным тоном рассказывать кошке про платье, про свои красивые плечи и про то, как скучно было бы в Бостоне, если бы не мистер Уилер, и про то, как она надеется, что он летом поедет вместе с ними в Мэн. Ханна украдкой взглянула на неё. От потолочной люстры на девушку и её кошку падал круг золотистого света. Однако казалось, что Лайла и Яшма вовсе не освещены, — напротив, они словно излучали темноту жестокости. По пути на второй этаж Ханна встретила на лестнице Дейз. — Ну как, растопила Лайле жаровню? — Растопила. Но до чего же мисс Лайла странная, Матерь Божья! — Я тебе говорила. — А кошка! — О да. Лайла и кошка — та ещё парочка! — Ханна невольно вздрогнула. — Лайла опять притащила наверх куриные печенки, да? — спросила Дейз. Ханна кивнула, а потом спросила: — Как думаешь, мистер Марстон знает? — Наверняка. — И не рассказывает? Дейз глубоко вздохнула. — Видишь ли, милая моя, мистеру Марстону важней всего, чтобы в доме всё было «по заведённому порядку», как он говорит. А когда Лайла закатывает скандал, получается, будто в пруд камень кинули: покой нарушен, всё разваливается. У миссис Хоули нервы тоже не самые крепкие, и у неё начинается «депрессия», как они это называют. Потом мистер Хоули начинает беспокоиться, а у него сердце слабое. Короче говоря, со всех сторон плохо. Понимаешь? — Э-э… наверно. На самом деле Ханна не поняла ничего. А больше всего её озадачивала странная связь Лайлы с кошкой. Яшма дополняла свою хозяйку, словно маленький демон, тёмный дух. И тут Ханне пришла в голову поразительнейшая мысль: что быть вместе с тем, кто тебя дополняет, это настоящее чудо, доступное не каждому. Неужели она и вправду в чём-то завидует Лайле? В Лайле воплотилось некое состояние, которого так жаждала достичь Ханна. Девочка пожалела, что не может пробраться в салон, прислониться щекой к прохладному фарфору вазы и закрыть глаза. Она знала, что расслышала бы в пустоте вазы бесконечную музыку моря.
10 НЕВИДИМКА
Дел у Ханны хватало — Хоули много времени провели в Париже и теперь с радостью встречались с бостонскими друзьями, которых давно не видели. Редкий день проходил без званого обеда или торжественного чаепития, а когда Хоули не принимали гостей сами, они ездили на балы и концерты, на вечера в клубы, в музеи и всяческие общества, в которых состояли. У прислуги было много работы. Бедная прачка трудилась день и ночь, так что ей даже наняли помощницу, чтобы утюжить, отбеливать и крахмалить белье. С Яшмой у Ханны установилось что-то вроде перемирия: кошка не обращала внимания на девочку, когда та приносила молоко. Лайла не заговаривала с ней при встрече. Когда Ханна приходила в утреннюю гостиную разжигать камин, Хоули, за исключением Этти, почти не замечали её. |
