— Глупенькая тепличная консерва. Она думает, что надо бояться химер. Как будто нельзя быть чудовищем, будучи простым человеком, — прорычал Черный. И я понимал, что он просто озвучивает мои мысли. Его фигура возникла в воздухе прямо перед лицом Элис, так, что она должна была смотреть прямо в его пылающие ненавистью глаза. — Многие химеры больше люди, чем сами люди, писклявая.

— Что это за столпотворение? — спросила Элис.

— Сборище пустоголовых кретинов, — проворчал я. — Сраные Дети Неба.

— Дети Неба?

— Да. В простонародье их еще называют долб…

— Сколько восьмерок в одном месте! Ты только посмотри как плотно стоят. Давай, доставай цепную плазмопилу, как сейчас пройдемся по этому мясу.

— Эх, — выдохнул я. — Да, плазмопила бы мне не помешала.

Мы уже прошли девятый район насквозь и добрались до шестого. На площади вокруг вокзала собралось не меньше сотни восьмерок. Они стояли, размахивая транспарантами, скандируя свои лозунги и кидаясь камнями, да пустыми банками.

А вокруг вокзала стояли шеренги военных, за спинами которых важно расхаживали копы. Забавное зрелище. Посмотреть бы на их рожи, если убрать отсюда вояк. Уверен, они обосрались бы при виде такой толпы.

Я шел прямо к вокзалу, расталкивая сраных восьмерок. От их шума начала раскалываться голова. А Черный лишь подливал масла в огонь, выскакивая то тут, то там из толпы.

— Свободу восьмому сектору!

— Сво-обо-оду!

— Долой стены!

— Долой! И внешнюю тоже!

— Остановим зажравшуюся власть!

— И дерьмо, стекающее по штанам!

— Заткнись, — рявкнул я, когда звон в голове усилился.

Толпа скандирующих кретинов прыснула в стороны. Но я все равно пихнул парочку в рожу. Они начали забавно сыпать, словно кегли. Кому-то прилетело транспарантом по башке. Так ему и надо. Работать бы шел, вместо того, что бы тут голосить.

— Чего они все хотят? — спросила Элис, стараясь не отставать.

— Как обычно. Секса, наркоты, бухла. Вкусной жратвы и еще секса, наркоты и бухла.

— Этого все хотят. Я тоже хочу. Дай, дай, дай!

— Только эти отморозки хотят всего просто так. За то, что они тоже люди. Решили, что кто-то из правительства им что-то должен. А сами даже жопу свою поднять не могут чтобы как-то получить желаемое.

— Но у них тоже есть свои права, — возразила Элис.

— Нет у них никаких прав. Это у людей есть права. А восьмерка — не человек. Восьмерка, это дерьмо Ночных. И каждый из этих отморозков заслужил право оказаться здесь. Они даже не готовы работать, чтобы хоть немного лучше жить. Тут им самое место.

Мы наконец продрались через толпу, для чего мне пришлось расквасить пару носов. Ни о чем не жалею. Разве что можно было и побольше, но нам же еще возвращаться.

Я сразу направился к военным, на ходу активируя инсигнию. Ребята сначала подняли оружие, но увидев свечение, сразу успокоились. Подойдя к одному из них, спросил, где капитан. Добрался до нужного человека, чтобы переговорить.

Пару раз ткнул пальцем в сторону вокзала, демонстративно повертел у него перед лицом инсигнией, похлопал по ящику за спиной. Хорошо, что сквозь затемненное забрало его шлема было не видно лица.

Иначе бы все лицезрели его удивление на мою тупую пантомиму. Но мне было насрать на его эмоции и что он там трещал. Я грязно выругался, резко развернулся и направился обратно к толпе.

Шеренга демонстрантов изогнулась дугой, освобождая проход при моем приближении. И лишь пройдя насквозь, Элис наконец заговорила.