Разбитая фара, помятая коляска… На привлечении к уголовной ответственности Осетрова настаивал Федор Лукич.
— Странно, — произнесла Дагурова. — А если бы парня отправили в колонию?… Какой приговор?
— Год исправительно-трудовых работ с удержанием двадцати процентов в пользу государства. Отбывал по месту прежней службы. То есть здесь, в заповеднике.
— А возмещение ущерба пострадавшей? Ну на лечение?
— Гай от гражданского иска отказался. Не знаю, может, стыдно стало. Подпортил биографию парню… Дважды бить битого как бы некрасиво.
— Значит, год, — размышляя о чем-то своем, сказала Ольга Арчиловна.
— Это суд приговорил… А потом сам же Гай ходатайствовал о сокращении срока. И о снятии судимости. За хорошую работу.
— Непонятно, — удивилась следователь. — Ударил, а затем погладил…
Капитан снял фуражку, вытер платком лоб.
— Есть такое предположение — Чижик на отца насела. Освободи, говорит, Нила, и все тут… Федор Лукич перед дочерью как воск перед огнем. Она лепит из него, что ни пожелает.
— Но историю на озере Гай Осетрову до сих пор не прощает?
— По-моему, директор не жалует Нила, — согласился участковый.
— А на работе держит, — задумчиво произнесла Ольга Арчиловна.
— Куда денешься? Люди нужны. Такой работник на дороге не валяется. Как-никак потомственный лесник. И дело свое знает.
— Может, опять Марина? — высказала предположение Дагурова. — Так бы уволил. Ведь предлог найти, когда хочешь, не так уж трудно.
— Верно. Было бы желание… Скорее всего опять Чижик вступилась…
«Вот и еще кое-что прояснилось из биографии Осетрова, — думала Дагурова. — Но кто же он на самом деле? Что главное в его характере, поступках? Образ жизни рождает человека, но в равной мере и человек рождает образ своей жизни. Наш образ жизни впитывает в себя и труд человека, и личную свободу, и отношение к другим людям, в среде которых мы созрели как личность, и к семье, в которой выросли. И судьба каждого из нас неотделима от судьбы окружающих… Не познав всех этих компонентов, не раскусишь человека…»
Прежде чем отправиться домой к Гаю, Дагурова позвонила из Турунгайша от участкового инспектора в районную психоневрологическую больницу Мозговой, к которой посоветовал обратиться Кабашкин.
— Кто это мной интересуется? — ответил следователю низкий хриплый голос.
Ольга Арчиловна назвала себя и попросила провести обследование Осетрова.
— На предмет чего? — поинтересовалась Мозговая.
Дагурова стала объяснять.
— Может, мне вообще дать заключение по фотографии? — недовольно перебила врач. — Могли бы, кстати, сами приехать, рассказать, что вам нужно… Уж что-что, а машиной, я думаю, вас обеспечили…
Ольга Арчиловна извинилась, что приходится объясняться заочно. Но что, мол, поделаешь, хочется все поскорее, а дел срочных и здесь много. Сказала, что постановление о назначении судебно-психиатрической экспертизы доставит ей участковый инспектор Резвых.
— Конечно, для каждого свое дело — самое главное, — пробурчала психиатр. И было непонятно, согласилась она срочно обследовать задержанного или будет ждать следователя для детального разговора.
Дагурова составила вопросы, стараясь, чтобы они были как можно точнее и понятнее для врача. Арсений Николаевич без всяких задержек сел на мотоцикл и махнул в райцентр…
…Марина Гай встретила следователя в узких брючках с разрезами внизу и кофточке с глубоким вырезом на груди, плотно облегающей ее гибкий девичий стан. |