— Подонок.

— Так что нам с ним делать? — спросил Морис. Жак раздумывал не больше секунды.

— Дадим ему работу.

— Стоит ли? Угроза останется в силе.

Жак улыбнулся.

— Только на месяц. За это время он успокоится, решит, что ему больше ничего не грозит, расслабится. А насчет его угроз я поговорю с немцами. Лишние неприятности нужны им не больше, чем нам.

— А чего мы этим добьемся? — спросил Морис, заранее зная ответ.

— Немцы — наши партнеры. Для них найти выход из такой ситуации — сущий пустяк. Через некоторое время Луи тихонько исчезнет. Мы умоем руки, а о нем никто и не вспомнит.

Морис и Жак стояли у окна и смотрели на улицу.

— Это же ад! — воскликнул Жак.

— А чего ты ожидал? — удивился его отец. — В Париже такое каждый год. В январе, феврале и марте. Круговорот природы, ничего с этим не поделаешь.

— Нам следует построить виллу на юге! В Ницце или в Каннах. Прекрасные места. Пляж, Средиземное море, теплая вода. Чудо из чудес. Мы могли бы купить яхту. Сплавать на ней на Корсику или в Италию.

— Все это выброшенные деньги. Что мы там можем заработать?

— Зимой туда приезжают англичане, немцы, даже скандинавы. Там строятся большие отели. А это значит, вкладываются большие деньги. И доставка туда бутылок с водой «плескассье» обойдется нам в четверть стоимости транспортировки в Париж. И местные вина там неплохие. Буквально в нескольких милях от берега земля стоит баснословно дешево. Мы можем построить винодельню и разбить свои виноградники за десятую часть той суммы, которая была нами потрачена в Каберне.

— Ты совсем спятил, — саркастически бросил Морис. — Я слишком стар для таких проектов, а ты собираешься в армию.

— Уже нет, — ответил Жак. — Петена не произвели в генералы. Он по-прежнему полковник. Жозеф назначен командующим французской армией, Хейг — английским экспедиционным корпусом во Франции.

— А пока боши делают с нами, что хотят. Говорят, скоро к нам присоединится Италия, но итальянцы не умеют воевать. Значит, добавятся новые проблемы. — Морис повернулся к сыну. — А что собираешься делать ты?

— Петен вернул мне письмо с просьбой принять меня на службу, поэтому совесть у меня чиста. — Жак улыбнулся. — Я решил стать бизнесменом. Мультимиллионером. Чтобы меня знали не только во Франции, но и в Англии, по всей Европе.

Морис рассмеялся.

— И как ты намереваешься этого добиться? Этот маленький говнюк, который шантажирует тебя, все еще на винодельне в Каберне. Как только ты затеешь большое дело, он пожелает получить свой кусок. А если ты ему откажешь, раззвонит всем о твоих пристрастиях.

— Я, между прочим, с него и начну. Уже договорился с двумя корсиканцами...

— Я же тебя просил, ничего мне не рассказывай. Об этом я ничего не хочу знать. Жак оглядел отца.

— А ты, однако, стареешь. Помнится, в свое время ты проворачивал и не такие дела.

— Мир меняется. — Морис вновь смотрел в окно. — И я не знаю, удастся ли мне поспеть за этими изменениями.

Таким Жак отца еще не видел. Он шагнул к нему и с улыбкой похлопал по плечу.

— Все будет хорошо, папа. Морис вздохнул.

— Надеюсь. Один мой друг, он занимает очень важный пост в посольстве Германии, обратился ко мне с интересным предложением. Он говорит, что в самое ближайшее время немцы оккупируют большую часть западной Франции.