— Придите в себя, — сказал Лаваренн. — Что-то не ладится?

— Вы знаете мою жену?

— Ну… да…

Психиатр представил себе какую-то длинную, бесцветную фигуру, которая, стоя в кабине лифта, крепко прижимала к себе меланхолического вида бассета.

— Как вы полагаете, она способна на воровство?

— Простите? Хм… Мне трудно прямо вот так… Тем не менее — нет, я скорее сказал бы, что нет.

— А мои дети? Вы с ними, естественно, тоже знакомы. Раймонд — вы знаете, такой высокий брюнет с баками, которые нынче носят.

— Верно.

— А моя маленькая Франсуаза?

— В шортах и с большими очками?

— Да. Да. Так вот, как вы думаете, они могут украсть?

Лаваренн в задумчивости посмотрел на Могреля.

— Хотелось бы, чтобы вы спокойно изложили ваш случай, — сказал он.

— Все очень просто, — продолжил Могрель. — Мы вот-вот уедем в отпуск, и позавчера я взял из банка десять тысяч франков — десять пачек. Если хотите, какая- то навязчивая идея. Как и все кругом, я мог бы взять с собой чековую книжку. Но я предпочитаю наличные. Закрыл деньги в своем секретере. Вчера вечером проверил. Они по-прежнему были там. А потом, буквально только что, возвратившись с мессы, я машинально бросил беглый взгляд. У меня взяли тысячу франков. Естественно, я пересчитал пачки! Их там девять. Все ясно: меня обворовали.

— Я крайне сожалею об этом, — сказал Лаваренн, — но мне кажется, что это дело не моей компетенции.

Могрель суетился с несчастным видом, вытирал свои влажные ладони носовым платком.

— Нет-нет, вы сейчас поймете… Ведь я сразу же рассмотрел этот вопрос со всех сторон… Вчера мой кабинет не работал. Значит, клиентов не было. С другой стороны, моя горничная уже в пятницу уехала к себе домой. Итак? Сами сделайте вывод. Это моя жена, или дочь, или сын. От этого никуда не уйдешь.

Голос его задрожал. Он ухватился за край письменного стола.

— Все это, поверьте, абсурдно. Моя жена… Бедная Клемане, если бы она знала, что я подозреваю ее! Это лучшая из жен, лучшая из матерей. Впрочем, у нее есть свое собственное состояние. Чтобы она украла у меня тысячу франков! Это не-мыс-ли-мо! А мои дети! Они такие милые, оба! Раймонду двадцать два года. Он мог бы и развлекаться с друзьями, знаете, как это бывает… Но он — ничего такого. Прежде всего, денег я ему не даю. Это дело принципа. В воскресенье он занимается спортом. Этим утром он, по-моему, на чемпионате по баскетболу. В этом отношении все ясно. Я уже не говорю о моей маленькой Франсуазе. Это ребенок, несмотря на свои семнадцать лет.

Лаваренн встал.

— Подождите! Подождите! — сказал Могрель. — Я принес вам их фотографии.

— Их фотографии?

— Да.

Психиатр опять медленно опустился на место.

— Несмотря ни на что, — проговорил он, — вы их немного подозреваете, не так ли? И вы хотите, чтобы я назвал вам виновного. Вы полагаете, что стоит мне увидеть форму их носа или рта, как я смогу вам сказать: «это ваш сын» или «это ваша жена».

Он отодвинул фотографии.

— Поговорим о вас, мсье Могрель… Пока еще никто не знает, что вы обнаружили кражу?

— Никто.

— И вы боитесь их спросить?.. Хм!.. А случается ли вам возвращаться назад, чтобы удостовериться, что газ закрыт или что погашено электричество?

— Да, бывает.

— А между тем вы совершенно уверены, что эти предосторожности излишни?

— Да… Но я не вижу связи.