|
С такой сеньорой хоть в одну могилу ложись. Это тебе не жены идальго из нашей деревни, воображающие, что раз они дворянки, так и ветер на них не дуй: ходят в церковь с такими церемониями, что и самой королеве под стать, а на крестьянку даже и не взглянут, почитая это для себя позором. Эта же добрая сеньора хоть и герцогиня, а называет меня в письме своим другом и обращается со мной как с ровней. Дай Бог ей возвыситься и сравняться с самой высокой колокольней во всей Ламанче. Что же касается желудей, сеньор мой, то я пошлю ее светлости целую меру, да таких крупных, что все будут приходить на них смотреть и диву даваться. Ну а теперь, Санчика, похлопочи о том, чтобы угостить этого сеньора. Принеси из хлева яичек, нарежь побольше сала и накорми его по-княжески. Он и собой хорош, и вести привез добрые – словом, заслужил угощение. Да позаботься о его коне. А я тем временем сбегаю к соседкам и расскажу им о нашей радости да зайду к отцу-священнику и цирюльнику, мастеру Николасу, – ведь они всегда были сердечно расположены к твоему батюшке.
– Все исполню, матушка, – ответила Санчика, – но только смотрите отдайте мне половину этого ожерелья. Я ни за что не поверю, что сеньора герцогиня такая безголовая, что все ожерелье послала вам одной. – Все оно будет твоим, – сказала Тереса, – только дай мне поносить его несколько дней. Право же, у меня при виде его сердце радуется. – А как вы обрадуетесь, когда увидите еще один подарок, который я вам привез! – сказал паж. – Это костюм из тончайшего зеленого сукна, – сеньор губернатор посылает его дочери своей Санчике. – Дай Бог, чтобы он мне служил тысячу лет! – воскликнула Санчика. – Да и тому, кто привез его, желаю тысячу лет жизни, а если мало, так и две тысячи. Между тем Тереса с письмами в руках и с ожерельем на шее побежала по улице, барабаня пальцами по письмам, как по бубну, и, повстречавшись случайно со священником и Самсоном Карраско, принялась приплясывать и приговаривать: – Да-с, теперь родня у нас не бедная – мы теперь губернаторствуем. Не верите мне, так приведите сюда самую что ни на есть первую дворянку, – я ей покажу, где ее место. – Что случилось, Тереса Панса? Отчего вы так радуетесь и что это за бумаги? – Радуюсь я потому, что держу в руках письма от герцогинь и губернаторов, а на шее у меня настоящее коралловое ожерелье с золотыми шариками и сама я – губернаторша. – Что вы говорите, Тереса! Никто, кроме Всевышнего, не в силах вас понять. – А вот, посмотрите сами, – ответила Тереса и протянула им письма. Священник прочитал их вслух. Затем Самсон и священник в недоумении переглянулись, и бакалавр спросил, кто привез эти письма. Священник снял с ее шеи кораллы, осмотрел их со всех сторон и, убедившись, что они настоящие, изумился еще больше и сказал: – Клянусь саном, который ношу, не знаю, что и думать об этих письмах и подарках. Я вижу и осязаю настоящие кораллы, а в то же время читаю, что какая-то герцогиня просит прислать ей две дюжины желудей. – А ну-ка пойдем посмотрим на того, кто привез эти письма; быть может, он разрешит все наши сомнения. Так они и сделали, и Тереса вернулась домой. Паж был занят тем, что просеивал ячмень для своей лошади, а Санчика резала сало, чтобы угостить гонца. Наружность и изящный наряд пажа им очень понравились. Обменявшись с гостем учтивым поклоном, Самсон попросил его сообщить им новости о Дон Кихоте и Санчо Пансе, прибавив, что они уже прочитали письма Санчо и сеньоры герцогини, но все же никак не могут понять, на каком острове Санчо губернаторствует. На это паж ответил: – Что сеньор Санчо Панса губернатор, это так же верно, как то, что эта дама его жена. |
