— Да в чем дело, сэр Алан? — удивился Каах, — Первый советник герцога Айко крадется в ночи, как вор… во что вы меня втягиваете?

— Я? — Лавора фыркнул, — Простите, korlat, вы сами влезли в очень и очень многое.

— Объяснитесь, — твердо потребовал дракон. На сей раз, советник стойко выдержал его взгляд и не дал шуму в голове отвлечь себя от мыслей.

— Легко. Давайте уж говорить начистоту, korlat Каах. Официально меня направили предложить вам стать наемником, на службе короны Айко — это я вам уже говорил.

Дракон кивнул и отхлебнул воды из кубка. Лавора взял со стола другой кубок и начал наполнять его вином.

— Сказать по чести, когда я выезжал из столицы, то не знал многих вещей. Слава всем богам, по дороге я получил недостающую информацию. На нас, вернее на ВАС, сейчас охотятся разведки всех сопредельных и не очень держав.

— Но… почему? — поразился дракон.

— О! Хороший вопрос, — Лавора отхлебнул вина, — Поясняю. За всю историю… За всю известную историю люди наблюдали всего лишь одного сиреневого дракона — вашего деда. Чем появление дракона такой расцветки закончилось, знаете? Образованием Империи. А все почему?

— Почему?

— Потому, — советник отрезал себе кусок окорока и помахал им в воздухе, — что он даровал императору Лотиру некий артефакт, Большой Имперский скипетр. После смерти Лотира korlat Кем его забрал. И вот, — Лавора сделал многозначительную паузу, — в наших краях, в последнем осколке Империи, появляется дракон точь-в-точь такого же окраса. Что должны решить все власть предержащие?

— Что скипетр у меня, — вздохнул Каах.

— Именно! — Лавора съел мясо и снова приложился к вину, — Кислятина какая… Можно прийти и к дополнительным выводам. Например, что драконы решили восстановить империю. Да мало ли что можно решить? Того, что скипетр окажется у кого-то из соседей, сейчас боится каждый монарх, до которого только дошли слухи о вашем появлении. Каах, мне надо выстроить план дальнейших действий, но без информации я не могу этого делать. Скажите честно — зачем вы явились в наши края?

Дракон взял яблоко и повертел его в руках, а затем положил его обратно в вазу.

— Знаете, Лавора… На самом деле именно в ВАШИХ краях я оказался достаточно случайно, — он вздохнул и поглядел в узкое, забранное кованой решеткой окно, — Дело в том, что такова наша традиция. Молодой дракон отправляется в fiihy, странствие, едва получит свои первые крылья. Мир посмотреть, и себя показать.

— В смысле — первые крылья? — не понял Лавора.

— Это такое выражение, сэр Алан, — Каах чуть печально улыбнулся, — Означает наступление взрослости. Просто… Мы не так много времени проводим в крылатом облике, как принято считать. Это, в конце-концов, не всегда удобно — слишком уж мы велики и массивны при этом. Конечно, ничего нет красивее неба, когда ты паришь в прозрачной синеве, твои крылья дрожат под напором воздушных потоков, а взор, кажется, может охватить весь мир! Небо… Небо. Это самое удивительное и прекрасное, что есть на свете, у нас возлюбленным говорят: "Мое Небо". Это жизнь дракона, это счастье… Но жизнь состоит не только из радостей. Около половины жизни мы проводим в облике людей, а в детстве и отрочестве — это наш единственный вид. Я вырос, научился менять облик — пришла и моя пора отправиться в странствие.

— Сколько же вам лет, korlat?

— Двадцать, — вздохнул дракон, — Я молод даже по вашим меркам.