|
И Чекменев просто не мог допустить мысли, что в охраняемой зоне его могло поджидать нечто подобное. На улице он наверняка среагировал бы четче и правильнее. – Езжайте, езжайте, Игорь Викторович, не отвлекайтесь, как раз успеете площадь проскочить, пока светофор не перемигнул… Голос произнесшего эти спокойные слова настолько поразил генерала, что он едва не зацепил крылом возмущенно засигналившее оранжевое такси. – Хладнокровнее, ваше превосходительство, вы не на работе. Ну я это, я. Зачем так нервничать? Просто мне вдруг показалось, что мы с вами не обо всем договорились. _Там_ как-то обстановка не располагала к живости мысли. Остроумие на лестнице, одним словом. Не возражаете, я надеюсь? Вадим Ляхов сидел рядом с Чекменевым, непостижимым образом успевший вскрыть сложные, почти не поддающиеся отмычке замки, пробежать по длинным коридорам, минуя не один и не два внутренних поста, и оказаться с внешней стороны обвода кремлевских стен. Пройдя мимо того самого, понравившегося генералу своей бдительностью постового. По всем расчетам, Ляхов имел форы от силы пять минут, однако – успел! Ну, со своими документами по Кремлю он мог перемещаться спокойно, однако ведь бегущий человек, пусть с самым надежным пропуском, непременно вызовет подозрения, и его если и не задержат, то обязательно спросят, куда и зачем торопится, а это ведь тоже потеря времени. Разве только выскочил в окно коридора, ближайшее к его камере, и – во весь дух сквозь кусты и деревья. Или же самое простое по исполнению. У него имеется сообщник из кремлевской службы безопасности. Но кто бы именно это мог быть – новая загадка, требующая порядочного времени на ее решение. Ну а уж через КПП прошел без проблем, постовым до пеших гвардейских офицеров, идущих не в Кремль, а из – особого дела нет. Все эти в принципе пустяковые мысли промелькнули в голове Чекменева мгновенно, не в них сейчас было дело. Это потом, на досуге, можно будет разбирать, что и как, сейчас проблема стоит совершенно иначе. – Только не вздумайте разворачиваться, гнать обратно и поднимать общую тревогу. Ничего полезного из этого не выйдет, а будущая игра уж точно сломается. – И о чем же мы не _договорили_, Вадим Петрович? – как бы не услышав последних слов и стараясь попасть в тон предыдущим, осведомился генерал. – Какие такие вопросы у вас всплыли, не терпящие отлагательства? Доложите, раз уж вы здесь… Переход Ляхова от подчеркнуто фамильярного, почти хамского временами стиля к гипертрофированной вежливости требовал адекватности. – Да все ведь очень просто. Я никак не мог избавиться от сомнений, прослушивают нас или нет? И вы ли один эту запись будете слушать и анализировать или она пойдет в широкий тираж? По ряду причин мне это нежелательно. Вернее, нежелательно, чтобы достоянием гласности стал наш настоящий разговор. А тот – пусть слушают. Я там предстаю в достаточно нейтральном виде… – Да уж не сказал бы. – И тем не менее. Но здесь-то, в машине, надеюсь, звукозапись не установлена? – Здесь нет. Для оперативных целей у меня другой транспорт. – Вот и слава богу. А то разговор у нас пойдет несколько, я бы сказал… странный. – А то раньше было мало странностей, – не удержался Чекменев. – Мало, Игорь Викторович. За исключением, конечно, потустороннего мира, все вполне укладывалось в тривиальную обывательскую логику. И мое поведение, и ваше. |
