|
Крестьяне так были злы на него, что сбежались чуть не всем селом, окружив кавалеристов, под которыми шатались лошади. - Догоните его, - кричали, - убейте Алешку, у него сил немного, у него патронов нет. Он далеко не ушел, мы знаем, куда они, сволочи, пошли... Вы их голыми руками возьмете. - А что, граждане товарищи, - спросил Чугай, - дадите нам свежих коней? - Дадим... Для этого - дадим. - Сколько? - Да полсотни наберем... Своих вы у нас оставите, потом обменяем... Ей-богу, ведь он нам жить не даст. Покуда бегали за лошадьми да переседлывали, Вадим Петрович, разминая ноги, подошел к женщинам. Они, видя, что человек что-то хочет спросить, придвинулись. - Красильникова я знавал в германскую войну, - сказал он. - Брат у него был женатый, а сам он, кажется, был не женат... Как он теперь? Семейный? Женщины, не понимая еще, к чему он клонит, с охотой заговорили: - Женатый, женатый... - Да какой он женатый! Не жена она ему... - Ну, жил просто с ней... - И не так... Товарищ военный, я тебе расскажу... Выиграл он эту женщину в карты у Махны и привез ее сюда, хотел на ней жениться... Она, конечно, говорит ему, женись, только жить по-мужицки я не привыкла... Сама-то она из господских, красивая, молодая... А двор у Алешки еще в прошлую весну немцы сожгли... Вот он и давай строиться... А тут пошли эти дела с Яковом... Третья женщина, еще более осведомленная, протискалась к Вадиму Петровичу: - Слушай, бил он ее, так бил, товарищ командир, да не удалось ему, окаянному черту, ее убить... С марта месяца она у нас учительницей... - Так, так, - проговорил Вадим Петрович, покашливая, - что же - они и сейчас здесь, в селе? Женщины стали взглядывать одна на другую. Тогда четвертая, - только что подойдя: - Увез он ее, в тачанке под сеном, живую, мертвую, - не знаем... Маленький мальчик, глядевший очарованными глазами на Рощина, - на шашку с медной рукоятью, на пыльные сапоги со шпорами, на большие часы на руке, на револьвер со шнуром, - совсем запрокинувшись, чтобы увидеть его лицо, сказал грубым голосом: - Дяденька, врут они. Они про тетю Катю ничего не знают. Я все знаю. Стоявшая за его спиной худенькая, с болячкой на губе, некрасивая девочка сказала: - Дяденька, вы ему верьте, этот мальчишка все знает. - Ну, что ты знаешь? - Тетю Катю Матрена на станцию увезла. Тетя Катя не хотела ехать, да как заплачет, а Матрена - тоже как заплачет... Потом тетя Катя мне сказала: "Я вернусь, скажи детям..." Алешка на тачанках в село въезжает, а Матрена с тетей Катей с другого конца уехали!.. Как они на горку въехали, так с телеги меня согнали... - По коням!.. - крикнул Чугай. Вадиму Петровичу не удалось дослушать. Отряд на свежих лошадях, с пулеметными тачанками, двинулся из села. Рядом с Чугаем и Рощиным скакал, подкидывая локти, низенький черный мужик из тех, кому весь этот день пришлось отсиживаться в колодце по пупок в воде и тине. |
