|
Другой - в коричневой черкеске - с воспаленным, скуластым, хулиганским лицом с разинутыми ноздрями вздернутого носа, был генерал Шкуро. Войдя, они остановились около стола, где штабной офицерик в широких, как крылья летучей мыши, галифе диктовал что-то хорошенькой блондиночке, которая высоко подбрасывала руки, печатая на ундервуде. Рощин указал Дундичу на Шкуро, спрашивая: "Что же теперь делать?" Мамонтов в это время обернулся и, увидев двух незнакомых офицеров, басовито приказал: - Подойдите, господа... Рощин вытянулся, оставшись у дверей. Дундич подошел к Шкуро: - Имею передать вашему превосходительству пакет. Шкуро стоял почти спиной к Дундичу, он не обернулся, только повел крепкой красной шеей, в которую врезался галунный ворот, и, не глядя в лицо, подняв по-волчьи верхнюю губу, спросил: - От кого пакет? - От командира Пятьдесят первого резервного, прибывшего на правый берег Дона в ваше распоряжение... - Это что еще за Пятьдесят первый полк? - теперь уже повернувшись, но все так же неприязненно проговорил Шкуро, взял пакет и вертел его в пальцах. - Кто командир? Вадим Петрович, стоявший в дверях, почувствовал неприятный холодок и опустил руку в карман шинели на рукоятку нагана. Получалось в высшей степени глупо, и неумело, и напрасно... Дундич сейчас брякнет какую-нибудь несусветную фамилию... Жаль! Могли бы привезти Буденному ценные сведения... - Командует Пятьдесят первым полком граф Шамбертен, - не задумываясь, ответил Дундич и веселым взглядом поймал косой, налитый желчью, непроспанный взгляд Шкуро. - Разрешите идти, ваше превосходительство? - Постойте, постойте, подполковник. - Мамонтов неуклюже начал поворачиваться на костыле. - Что-то знакомая фамилия, позвольте-ка... - Мясистое красивое лицо его вдруг болезненно исказилось: неловким движением он разбередил ногу в лубке, раздробленную пулей на прошлой неделе, когда он на тройке уходил от Буденного. - А черт! - пробормотал он. - А черт!.. Можете идти, подполковник... Дундич, откозырнув, сделал четкий полуоборот и пошел к двери. Рощин видел, как Шкуро, говоря что-то все еще сморщенному от боли Мамонтову, медленно разрывал пакет; в нем находилось письмо, подписанное Семеном Буденным; содержание было известно Дундичу и Рощину: "24 октября, в шесть часов утра, я прибуду в Воронеж. Приказываю вам, генералу Шкуро, построить все контрреволюционные силы на площади у круглых рядов, где вы вешали рабочих. Командовать парадом приказываю вам лично..." Они спускались по чугунной лестнице. Навстречу им поднимались - гуськом - юнкера с винтовками. Рощину казалось, что маленький Дундич - впереди него, - задрав нос, отчетливо позвякивая шпорами, - идет слишком медленно. |
